Все еще не рассеялся туман, хотя солнце стояло высоко. Справа через кустарник и редкие деревья был виден большой серовато-зеленый холм. Слева почва опускалась ниже, и туман, сгущавшийся там, был гораздо плотнее. В сотне ярдов было почти ничего не видно.

Почти ничего. С трудом, но все же можно было различить контуры здания.

Эдит не стала задерживать на нем взгляда. Она пристально посмотрела на великана и спросила:

— Где мы?

Шалил не торопился с ответом. Ему было трудно поверить, что она интуитивно не знала этого сама. То, что она обладала такой огромной властью и при этом не знала элементарных вещей, просто не стыковалось одно с другим.

И все же она продолжала стоять в ожидании ответа. Он почувствовал ее тревогу и сделал вывод, что, судя по всему, рассуждения его коллег были правильными. Они решили, что ее мотивация зиждется на каких-то подсознательных импульсах и давно забытых воспоминаниях, каждое из которых физически обладает такой же прочностью, как и стержень из самой твердой стали. Всю свою жизнь она подчинялась правилам, а ее поведение в немалой степени было обусловлено критериями группового мышления.

Школа, а затем колледж были первыми нормами, которым она подчинялась, и в тот период ее действия находились под контролем родителей. Во многом эти нормы никогда не подвергались сомнению.

Шалил отметил в ее сознании мысль о том, что каким-то образом миллионы людей так и не получили высшего образования. Его это поразило, и все же в силу тех или иных причин так оно и было.

Таким образом, в области развития своей личности Эдит намного превосходила среднего человека. И все же в колледже, когда она впервые вышла из-под непосредственного контроля своих родителей, она быстро примкнула к движению нонконформизма. Какими бы ни были личные мотивы других сторонников этого движения, для Эдит это была глубокая внутренняя потребность.

Таким образом, это было началом отклонения от нормы, которое в дальнейшем сказалось на ее поведении. Продолжая рассуждать, Шалил пришел к выводу, что, являясь личностью, борющейся против невидимых уз, опутывавших ее, Эдит также приложила силы, чтобы вернуться к своим внутренним ценностям. Продолжение учебы, различные места работы, местожительства, друзья противоположного пола — все это создавало немыслимую путаницу, и разобраться, что именно в этом хаосе представляло истинную цель, было невозможно.

Задача усложнялась и тем, что все ее поступки модифицировались бесчисленным количеством мелких постоянно повторяющихся поведенческих навыков — как есть, пить, спать, общаться, ходить, разговаривать, размышлять и тому подобное.