— Нет! Это был разведчик, которого выслали вперед, выяснить, что происходит. Он сделал свое дело. На этом все кончилось.

Она опустила пистолет и с досадой увидела, что рука ее дрожит, точнее, дрожь сотрясала все тело. Женщина открыла рот, чтобы сказать: “Спасибо, что спас мне жизнь!” — но не проронила ни слова, потому что голос ее тоже был бы дрожащим, а также потому, что действительно он спас — спас! — ей жизнь. Она была просто в шоке, на грани полной потери сознания. Невероятно, но факт: раньше никто и никогда не угрожал ей лично, впервые в жизни она лицом к лицу столкнулась со смертельной опасностью. Она помнит случай, когда ее корабль влетел во внешнее кольцо одной звезды, другие происшествия, например недавнее столкновение со штормом. Но эти опасности были, можно сказать, безлики, не несли угрозу персонально ей, именно ей; их можно было отразить с помощью виртуозной техники, прекрасно обученного экипажа. Но здесь было другое.

По дороге к кораблю она попыталась понять, в чем разница, и, кажется, в конце концов ей это удалось.

— Спектр лишен ярких характерных особенностей, — Молтби по космической связи докладывал кораблю свои выводы. — Полное отсутствие темных полос, зато пара желтых диапазонов настолько ярка, что режет глаза. Вы были правы: очевидно, мы имеем здесь дело с голубым солнцем с сильным ультрафиолетовым излучением, задерживаемым атмосферой. Однако, — закончил он, — уникальность этого явления ограничивается нашей планетой, происхождением ее плотной атмосферы. У вас есть вопросы?

— Не-е-т! — астрофизик, казалось, над чем-то размышлял. — И дальнейших инструкций у меня тоже нет. Нужно изучить этот материал. Не могли бы вы попросить к астровизору леди Лорр? С вашего позволения, я хотел бы поговорить с ней с глазу на глаз.

— Конечно.

Когда она пришла, Молтби вышел и стал наблюдать за восходящей луной. Темнота — он заметил это еще прошлой ночью — создавала повсюду какую-то фиолетовую дымку. Ну, это-то ясно! При таком угловом диаметре солнца и таком видимом его цвете температура на поверхности была бы минус сто восемьдесят градусов, а не плюс восемьдесят. Голубое солнце, одно из пятисот тысяч… интересно, но… Молтби понимающе усмехнулся. “Никаких дальнейших инструкций” капитана Планстона несло в себе все признаки окончательного приговора по их “делу”…

Он невольно вздрогнул и спустя мгновение попытался представить себя через год, десять, двадцать… лет сидящим, как сейчас, и всматривающимся в неподвижную луну.

Тут он почувствовал присутствие Глории. Уже некоторое время она стояла в дверях и смотрела на него, сидящего на стуле. Он поднял голову. Сноп света, падавшего изнутри корабля, позволял разглядеть странное выражение ее лица. Оно выглядело удивительно белым после той желтизны, которая, казалось, уже стала цветом ее лица за этот день.