Хотя мысли Хэнли в этот момент занимал показавшийся ему любопытным камень, он все же вспомнил о такой же реакции Элеоноры и повернулся к Стрэттону.

— Роган — в своем роде уникальная личность, — начал он, — за исключением…

Хэнли прикусил язык, ибо все остальное было просто слухами. Тем не менее он неспешно процедил:

— Я слышал, что космолет его родителей потерпел аварию и совершил вынужденную посадку на необитаемой планете. Там он и родился — экипажу пришлось довольно долго заниматься ремонтными работами. Вывезли его оттуда еще ребенком, но, когда в семье стали замечать, что он отличается от остальных детей, было уже поздно.

— Поздно для чего?

— Они так и не сумели вспомнить координаты планеты, где все это случилось.

— Ах, вон что!

Повисло молчание. Хэнли уже собрался вернуться к изучению камня, как Стрэттон заговорил снова:

— А что это за байки ходят, что он наделал ребятишек по всей Галактике?

— Досужая болтовня.

Тон Хэнли был чересчур резким. Ему не доставляло никакого удовольствия брать под защиту Марка Рогана, поскольку и его душа терзалась теми же сомнениями, что у Стрэттона.

— И чего, спрашивается, он этим добивается? — с сумрачным видом спросил молодой человек. — Наплодить повсюду банду таких же монстров, как он сам?

Эти слова настолько соответствовали тому, чего наслушался и Хэнли, что он непроизвольно сглотнул слюну. И все-таки вопреки своей воле он с сарказмом произнес:

— А может, он считает, что его талант поддерживать контакты с нечеловеческими расами должен получить максимально широкое распространение? Он, без сомнения, полагает, что раз прибегли к его услугам, то все женщины новой колонии будут рады родить от него потомство, наделенное его способностями. Ведь таким образом будущее поселение людей на новой планете будет в безопасности. Это…

И тут он запнулся, пораженный неожиданно мелькнувшей мыслью. Он-то хотел зло высмеять эту казавшуюся абсурдной идею, а та вдруг представилась вполне здравой. И даже необходимой. “Боже мой, — мысленно произнес он. — Пусть только попробует подкатиться к Элеоноре, я…”

Он в сердцах размахнулся и запустил камнем в ближайший к нему обломок скалы. Грохнуло что надо. Оба камня разлетелись вдребезги. В тот же миг неизвестно откуда взявшийся ветер с силой хлестнул в лицо образовавшейся от удара пылью. Людей окатило нестерпимо тошным запахом серы. Хэнли закашлялся, едва не задохнувшись, и отступил в сторону, чтобы поймать глоток чистого воздуха.

Ему захотелось получше рассмотреть, что же осталось после столь бурной реакции, но его остановил пронзительный возглас Стрэттона: