— Да, мистер, сэр!

— Ты был возле медицинского бэтээра? Что у докторов?

— Да! Я был. Док Фарагут говорить, он будет резать живых, скоро! Так и сказал, сэр. Или я не так понять, сэр!

— Не «живых», а «по живому»! — поправил капитан, забивая очередной магазин. — У дока кончается анестезия, вот и все. И я тебе не сэр, а господин капитан, понял?

— Понял, точно! Прошу простить, мистер капитан, сэр!

Ахилл-Мария был уверен, что за поляризованной маской прячется улыбка во все кривые зубы.

— Все, иди воюй, — отмахнулся он.

Пошел воевать и Ахилл-Мария.

А потом вдруг появился Салман! Которого бывший эрмандадовец зачислил сразу во все категории: в покойники, в перебежчики, в пленные, в пропавшие без вести, в дезертиры. Хотя куда ты дезертируешь с Паркиды?

Итак, вернулся Салман. Да не просто вернулся! С телом на плече! Тело в матовом скафандре, без сознания. Скафандр определенно клонский с характерным пластиковым наплывом под антенну на боку шлема, увеличенные наплечные сегменты, куда можно вешать дополнительные модули с раздельной нагрудной и набрюшной защитой.

— Ты?!

— Я, я. — Клон валится в пыль, а рядом валится Пино, он же Эстебан, он же черт-его-разберет кто. — И нечего орать. Командуй давай, а я пленного к доку отволоку, он у него заговорит!

Вернувшись от дока, Салман охотно похвастался.

Это не просто так, а капитан Второго Народного кавполка! Того самого, всеми парадами прославленного, чьи вертолеты так не вовремя выбросили десант у них на флангах!

— Тьфу, дьявольщина, полчаса на брюхе ползал, пока офицера нашел! Они же все одинаковые! Чуть не попался…

По ходу рейда Пино застрелил из бесшумного ТШ-ОН двух кавалеристов, а капитана вырубил генератором волновых колебаний, который всегда носил с собой в бедренном контейнере.

— Он, гад, из командно-штабной машины выбирался, как у себя дома! Я ему на затылок эту блямбу хлоп, подержал секунду и готово! Там удар такой, как копытом в челюсть! Тело на плечо и на позиции. А там уж и нет никого. Еле нашел. Ну вы и удрапали! Вот и вся история.

Только Салман с его стажем в дивизии осназ «Скорцени» мог сотворить такое. Во всем батальоне только он. Да и во всей бригаде! Штурмовиков таким фокусам не учат. По правде сказать, и не всякий офицер осназа проберется через полыхающую огнем линию боевого соприкосновения, сумеет захватить «языка» и вернуться назад.

— Только он не капитан — ротмистр. У клонов в воздушной кавалерии такие звания, — поправил командира испанец.