Оглянувшись Римма повернулась к Ташке: —Мне пора бежать. Здорово, что с тобой всё хорошо. Я боялась: ты могла быть в институте. Ведь ты любишь работать допоздна.

Римма пожала плечами и смущённо улыбнулась: —Когда немного приберём этот беспорядок обязательно увидимся.

Она побежала обратно.

В больнице вели списки. Ташка намеренно не стала к ним подходить потому, что связь едва восстановили, информация была не проверенной и это всего одна больница из многих в городе. Она не желала переживать боль потери несколько раз, а может быть элементарно боялась. В любом случае не сейчас. Сейчас она просто не сможет. Отвернувшись от столпившейся у мониторов толпы Ташка посетила усталого врача прождав в очереди не меньше получаса пока он освободится.

— Вам повезло— заверил врач — Обычная шишка, пройдёт через пару дней.

Ташка не решилась задерживать врача. В коридоре ещё ждали множество людей. Программные сущности (и тот забавный грач в медицинском колпаке) не функционировали и ей пришлось самостоятельно искать дорогу обратно. Она немного заблудилась с удивлением наткнувшись на пустую комнату в переполненной больнице. Два стола, два стула, один шкаф и множество цветов на подоконнике посаженных не в землю, а в питательный гель каким пользуются на марсианских гидропонических фермах и потому не требующих частого ухода и полива. Помещение явно не использовалось как палата. Скорее как комната где работали с отчётностью или что-то в этом духе.

Ташка села за ближайший к окну стол и стала смотреть на цветы. Те неподвижно торчали тонкими зелёными стеблями увенчанными разноцветными дисками. Цветы были один в один оттенка прелой соломы, дубовой коры и цвета кофе с молоком куда добавили слишком много молока.

По оставшейся с детства привычке Ташка отправила вызов городу-интеллекту Новосибирску и к её удивлению он откликнулся: —Чем могу помочь, товарищ?

— Уже восстановился! — обрадовалась Ташка.

— Большей частью— поправил интеллект: —Так чем могу помочь?

Ташка почувствовала себя так как если бы увидела с холма давнего друга и побежала бы к нему, но вдруг врезалась в прозрачную стену из толстого стекла построенную между ними: —Не помнишь меня?

— Сожалею— произнёс голос используя модуляции ассоциирующиеся у людей с сожалением: —Часть моей памяти безвозвратна утрачена. Исходя из разговора я заключаю, что прежде мы регулярно общались и, вероятно, довольно тесно?

— Мы, вроде как, были друзьями— произнесла Ташка чувствуя как щиплет глаза. Эгоистичные слёзы вызванные жалостью к себе. И она знала, что не выпустит их на волю. Только сорвалось с языка жестокое «вроде как» — она не успела удержать.