Свое собственное жилье он отыскал только благодаря тому факту, что дверь в него была распахнута настежь. Войдя внутрь, он выронил коробку с книгами на пол, тяжело вздохнул, выпрямился во весь рост, включил все лампы…, и вот так, стоя, внимательно обследовал крохотную комнатенку, в которой были только туалетный столик и кровать. Кровать ему не понравилась: она показалась ему маленькой и жесткой. «Боже ты мой», только и вымолвил он и присел на кровать. Вынув несколько книг из коробки, он стал дальше рыться в ее содержимом, покуда не наткнулся на бутылку виски «Питер Доусон». Отвинтил крышку и с торжественным видом сделал несколько глотков прямо из горлышка.

Через открытую настежь дверь хорошо просматривалось ночное небо. Он заметил, как тускло мерцают звезды в неспокойной атмосфере планеты, затем небо на какое–то мгновенье прояснилось. В плотной атмосфере этой планеты, подумал он, нелегко различать созвездия.

Неожиданно, в дверях, закрыв от его взгляда звезды, возникло нечто серое, огромное и бесформенное.

Оно держало что–то вроде трубы и направило эту трубу прямо на него. Он увидел телескопический прицел на трубе и спусковой механизм. Кто это? Что это? Он весь напрягся, стараясь получше присмотреться, и тут услышал слабый отрывистый хлопок. Серая тень отодвинулась в сторону, и снова в дверном проеме появились звезды. Но теперь они стали совсем другими. Он увидел, как две звезды столкнулись одна с другой, вызвав яркую вспышку новой звезды. Она загорелась на фоне ночного неба, как ракета, а затем, он и это заметил, начала быстро гаснуть. Он наблюдал, как она из яркой огненной сферы стала превращаться в тусклый шар мертвого железа, а затем увидел, как и он, охлаждаясь, совершенно померк. Вместе с этой звездой стали гаснуть и другие звезды по соседству. Он видел, как силы энтропии, любимый метод, к которому столь часто прибегает Форморазрушитель, сжимают звезды в тусклые красноватые угольки, а затем превращают и вовсе в бесплотную пыль. Пелена тепловой энергии однородной массой накрыла весь мир, а с ним — и ту странную небольшую планету, к которой он отнюдь не испытывал любви, не испытывал впрочем потребности в этом чувстве вообще.

Эта планета гибнет, понял он. Вся вселенная. Горячий туман все сильнее укутывал окружающее, однако одновременно становился все более прозрачным, пока не превратился всего лишь в легкую дымку, не более: сквозь нее слабо просвечивалось небо, а затем все затрепетало и стало размытым, даже однородное тепловое поле теперь иссякло. Как странно и чертовски ужасно, подумал он. С этой мыслью он поднялся и сделал шаг в направлении двери.