Сет Морли казался совершенно подавленным, лицо его стало бледным и будто высеченным из мрамора, если бы он понимал — нет, со всей очевидностью знал — что это он один виноват в том, что пистолетом завладел Тагг.

– Я знаю, что нужно делать, — вмешалась Мэгги Уолш. Она засунула руку в карман юбки и вынула томик «Библии».

***

Ей было совершенно ясно, каким способом можно отнять пистолет у Игнаса Тагга. Открыв «Библию» наугад, она направилась к нему и на ходу начала громко читать.

– «Следовательно, можно утверждать», — декламировала она, «что Бог–в–истории демонстрирует несколько фаз развития:

– первая: период безгреховности, длившийся до того, как пробудился к деятельности Форморазрушитель;

– вторая: период Проклятия, когда могущество Божества снизилось до минимума, а сила Форморазрушителя стала наибольшей, вследствие того, что Бог не постиг своевременно подлинной сути Форморазрушителя и был застигнут врасплох;

– третья: рождение Бога–на–Земле — знак того, что период абсолютного Проклятия и отчужденности от Бога закончился;

– четвертая: продолжающаяся и ныне фаза… — она подошла почти вплотную к Таггу. Он продолжал стоять, не шевелясь, все еще держа в руке пистолет, она же стала читать дальше священное писание. — ., продолжающаяся и ныне фаза, когда Бог шествует по Вселенной, спасая страждущих сейчас и вовеки веков, выступая в качестве Заступника тех, кто…»

– Возвращайтесь к остальным, — сказал ей Тагг, — или я убью вас.

– «…безусловно, тоже еще живет, но находится не в этом круге;

– пятая: следующий и последний период…»

Ее барабанные перепонки лопнули от ужасающего грохота; оглушенная, она отступила на шаг назад и только тогда ощутила страшную боль в груди; она почувствовала, как ей отказывают легкие вследствие чудовищного, крайне мучительного сотрясения, которое они испытали. Все вокруг потемнело в ее глазах, померк свет, теперь она ничего другого не видела, кроме черной тьмы. — «Сет Морли», — попыталась было она выговорить, но гортань ее не исторгла никаких звуков. Ей слышался какой–то гул: словно нечто огромное где–то очень далеко яростно и тяжело ступает во тьме.

Теперь она была совершенно одинока.

Тяжелый монотонный стук продолжался. Впереди ей открылся радужный свет, перемешанный с каким–то иным светом, что лился подобно жидкости; он принимал вид круговых огней и цветных колес, подкрадывался к ней все ближе и ближе со всех сторон. А прямо перед нею огромное Нечто продолжало издавать грозные, пульсирующие звуки. Она слышала его повелительный, разгневанный зов, который гнал ее куда–то наверх. Его неумолимая требовательность страшила ее. И, ужаснувшись, превозмогая мучительную боль, она воззвала к нему: