На рисунке Манфреда он заметил и еще кое–что. Интересно, обратил ли на это внимание отец? Огромные многоквартирные строения зловеще расползались во все стороны прямо у них на глазах. Пока они смотрели, на рисунке появились завершающие детали, от которых у Лео глаза полезли на лоб, он засопел и испуганно взглянул на сына.

Строения выглядели старыми и обветшавшими. Фундаменты прорезали огромные трещины, тянувшиеся вверх. Окна были разбиты. А вокруг все заросло высокими сорняками. На рисунке были изображены руины, от которых веяло отчаянием и непоколебимой вечной безысходностью.

– Джек, он рисует трущобы! – воскликнул Лео.

И действительно, это были разлагающиеся трущобы. Здания, простоявшие не одно десятилетие, миновавшие пору своего расцвета и пришедшие в запустение.

– Гадл, – произнес Манфред, указывая на только что нарисованную им трещину. Рука его заскользила по сорнякам, разбитым окнам, и снова из него вырвалось то же слово: – Гада.

Он поднял глаза и уставился на испуганно улыбающихся мужчин.

– Что это значит, Манфред? – спросил Джек.

Ответа не последовало, мальчик вернулся к своему рисунку. И по мере того, как он рисовал, здания у них на глазах становились все старее и старее, количество руин увеличивалось с каждым мгновением.

– Пошли – хрипло произнес Лео.

Джек забрал у мальчика бумагу и карандаши и поднял его на ноги. Все трое снова залезли в вертолет.

– Взгляни–ка, Джек, – произнес Лео, внимательно рассматривая рисунок. – Что это здесь написано над входом?

Кривыми буквами Манфред вывел: AM–WEB.

– Наверное, название здания, – предположил Лео.

– Да, – узнав сокращение, ответил Джек, – это начальные буквы кооперативного лозунга «Alle Menshen werden Briider» – «Все люди станут братьями».

Манфред снова взял карандаши. Под пристальным наблюдением мужчин он рисовал теперь что–то на самом верху. Темных птиц. Огромных, сумрачных и зловещих.

В одном из разбитых окон Манфред изобразил чье–то лицо с разинутым в ужасе ртом. Кто–то безнадежно выглядывал из здания, словно из ловушки.

– М–да, – проговорил Лео. – Интересно. Ну и зачем ему это понадобилось? – с мрачной брезгливостью поинтересовался он. – Не сказал бы, что картина жизнеутверждающая; почему бы не нарисовать их новыми, чистыми, с играющими вокруг детьми и домашними животными, с довольными людьми?

– Вероятно, он рисует то, что видит, – ответил Джек.

– Ну если он видит такое, значит, он болен, – возразил Лео. – На свете существует столько ярких прекрасных вещей, почему же ему больше нравится видеть это?

– Возможно, у него нет выбора, – предположил Джек. – Гадл, – вспомнил он, – может, это означает время? Ту силу, которая выражает для него разрушение, тлен, упадок и, наконец, смерть? Силу, действующую везде и во всем во Вселенной.