– За взаимопонимание, – провозгласил Арни, поднимая стакан. – Без которого мы были бы ничем.

– Я выпью за это, – мрачно откликнулся Джек. Однако в стакане у него уже было пусто, и он в растерянности замолчал.

– Сейчас налью, – вскочил Арни, забирая стакан.

Подойдя к буфету и смешивая для Джека виски, он заметил, что Манфреду уже наскучили журналы, мальчик снова встал и слоняется по комнате. «Может, ему понравится вырезать и наклеивать», – подумал Арни. И, вернув Джеку стакан, направился на кухню.

– Гелио, добудь мальчугану клей и ножницы и какой–нибудь лист бумаги, чтобы можно было наклеивать.

Гелио уже покончил с десертом и теперь восседал с номером «Лайф». Он неохотно поднялся и отправился искать необходимые предметы.

– Забавный мальчуган, не правда ли? – спросил Арни, когда Гелио вернулся. – Что ты думаешь о нем? Наши мнения совпадают?

– Все дети одинаковы, – уклонился Гелио и отправился обратно на кухню.

– Скоро будем есть, – объявил Арни. – Все попробовали датский сыр? Кто–нибудь еще чего–нибудь хочет?

Зазвонил телефон, и Дорин, сидевшая к нему ближе всех, сняла трубку.

– Тебя. Мужчина, – передавая трубку Арни, сообщила она.

Это снова был доктор Глоб.

– Мистер Котт, – высоким натянутым голосом произнес Глоб, – профессиональная честь обязывает меня защищать своих пациентов. Я тоже умею играть в ваши игры. Как известно, в Бен–Гурионе находится ваш внебрачный сын Сэм Эстергази…

Арни издал стон.

– Если вы дурно обойдетесь с Джеком Боленом – продолжил Глоб, – если вы начнете применять к нему свои жестокие, бесчеловечные, агрессивные методы, я исключу Сэма Эстергази из лагеря на основании того, что он является умственно отсталым. Усвоили?

– Господи Иисусе, – простонал Арни. – Завтра поговорим. Лягте вы в постель и усните. Примите таблетку. Только отстаньте от меня. – И он бросил трубку.

Кассета закончилась, музыка давно стихла, и Арни, подойдя к своей фонотеке, вытащил наугад какую–то коробку. «Ох уж этот доктор, – вертелось в голове. – Ну я до него доберусь. Только не сейчас. Сейчас нет времени. Верно, он это неспроста». Арни перевернул коробку и прочел: «В. А. Моцарт. Симфония 40 соль минор. Ор. 550».

– Люблю Моцарта, – сообщил Арни присутствующим. – Я поставлю эту запись. – Он вынул кассету из коробки и вставил ее в магнитофон, затем повертел ручки усилителя, пока не раздалось тихое шипение пленки, проходящей через головку. – Дирижирует Бруно Вальтер, – сообщил он своим гостям. – Большой раритет эпохи золотого века звукозаписи.

Из динамиков вырвались отвратительные крики и скрежет. «Словно мертвецы сотрясаются в судорогах», – с ужасом мелькнуло в голове Арни, и он бросился выключать.