— Препаршивейше, — ответил д–р Саперб. — Пожалуйста, дайте мне пройти.

— Направляясь в свой кабинет в последний раз, — объявил репортер, скользнув чуть–чуть в сторону, — доктор Саперб остро ощущает свою обреченность, однако, тем не менее, втайне продолжает гордиться тем, что уверен в правоте своего дела. Но только будущее рассудит, насколько он прав в своем упорстве. Подобно практике кровопускания, психоанализ пережил периоды своего расцвета и медленного увядания, а теперь его место занимает современная химиотерапия.

Взобравшись в кабину своей машины, д–р Саперб выехал на подъездную дорогу и вскоре уже катил по автомагистрали в сторону Сан–Франциско, чувствуя себя все еще весьма паршиво и очень опасаясь неизвестной схватки с представителями власти и той перспективы, что представляла ему в самом ближайшем будущем.

Он был уже не молод, чтобы участвовать в подобных событиях. В средней части его туловища накопилось много лишней плоти, зато поубавилось физической активности.

Каждое утро он немало огорчался при виде лысины, которую все с большой ясностью обнаруживал в зеркале ванной комнаты. Пять лет тому назад он развелся с Ливией, своей третьей женой, и больше уже не женился. Его работа стала его жизнью, заменяла ему семью. И что же теперь? Бесспорным был только тот факт, о котором сообщил робот–репортер: сегодня он направляется в свой кабинет в последний раз. Пятьдесят миллионов телезрителей по всех Северной Америке и Европе будут наблюдать за ним и гадать, как и он сам, удастся ли ему обзавестись новой профессией, открыть для себя новую высокую цель в жизни взамен прежней? Нет, вряд ли можно было на это надеяться.

Чтобы внести некоторое успокоение в свою душу, он поднял телефонную трубку и набрал номер молитвы.

Припарковавшись и пройдя пешком к своему кабинету на Почтовой улице, он обнаружил небольшую толпу зевак, еще несколько репортеров–роботов и немногочисленный наряд сан–францисских полицейских в синих мундирах, которые его там дожидались.

— Утро доброе, — весьма неловко поздоровался он с ним, поднимаясь по ступенькам ко входу в здание и держа в руку ключ.

Толпа расступилась перед ним. Он открыл дверь и настежь ее распахнул, запустив яркий утренний солнечный свет внутрь длинного коридора с эстампами Рола Кли и Кандинского на стенах, которые он и доктор Баклман развесили семь лет тому назад, пытаясь придать более нарядный вид этому довольно старому зданию.

Один из репортеров–роботов объявил:

— Наступает час испытания, дорогие телезрители — скоро появится первый пациент доктора Саперба.