Тут и там слушатели кивали, хотя он видел, что выражения некоторых лиц оставались не такими весёлыми, как раньше.

— В то же время, — сказал он более живо, — всё Согласование у вас в долгу. Мы гордимся вами, и мы никогда не будем в силах оплатить свой долг перед вами. Первая операция Флота Мезанского согласования была, при любой мыслимой оценке, самой успешной атакой любого флота в истории космических войн. То, чего вы добились с помощью буквально горстки кораблей, не имеет себе равных, и вы нанесли смертельный удар боеспособности и боевому духу нашего самого опасного противника. Я хотел бы, больше чем я в силах вам передать, привести вас на Мезу для публичного парада и торжеств, которые вы так глубоко заслуживаете. Но пока что нам необходимо скрывать свои военные возможности. Особенно возможности, подаренные нам спайдер-драйвом. В настоящее время никто во всей галактике не знает — что бы не подозревали на Мантикоре, — кто стоял за "Устричной бухтой", или где ещё может быть проведена подобная атака. Нам надлежит хранить их в неведении и неуверенности как можно дольше. Как бы я ни хотел рассказать всем, как я вами горжусь, я не могу. Пока не могу. Я могу сказать только вам, и даже в этом случае мне не хватает слов, чтобы выразить всю глубину своей гордости.

— Леди и джентльмены, офицеры флота, столетиями наши предки работали и планировали, чтобы настал этот момент. — Он снова обежал их глазами, снова видя, как распрямляются плечи и загораются глаза. — Эти предки не могут быть здесь сегодня, поэтому я вынужден стоять на их месте. Но если бы они могли быть здесь, если бы они могли говорить с вами, я знаю, что они, как и я, сказали бы бы вам "спасибо". Спасибо за вашу храбрость, вашу решимость, ваш профессионализм, и за то, как блестяще вы наконец начали крестовый поход, на который мы все надеялись, который планировали и ждали так долго.

* * *

— Я не слишком из перехвалил, Бен? — спросил Альбрехт примерно часом позже, когда он, Эвелина и их сын сидели за уединённым ужином. В его тоне не было ни намёка на шутку, но Бенджамина было не обмануть.

— На самом деле, отец, — сказал он серьёзно, — я думаю, они поняли, что ты был искренен в каждом слове. Я понял, по крайней мере.

Альбрехт внимательно посмотрел на него через стол, и Бенджамин спокойно ответил на его взгляд. Через мгновение Альбрехт взял свой бокал и отпил вина.

— Теперь ты смущаешь своего отца, — укорила с лёгкой улыбкой Эвелина. — Разве ты не знаешь, что глава Мезанского Согласования не должен становиться чересчур сентиментальным только из-за того, что офицеры флота так хорошо себя проявили?