«Ситх! Я и забыл, что Кеноби был джедаем!!!»

- Этот джедай уже двадцать лет как живет отшельником и никак не мешает Империи...

- Никак? А упражнениями в летосчислении?

«Дался ему этот подсчет возраста!» - с досадой подумал Бейл, а вслух произнес:

- В чем вы нас обвиняете? В краже детей? Но их мать сама отказалась от них, ради их блага...

- Трудно представить себе благо, если ребенок растет на Татуине, - вмешалась Мон. - И я не могу себе представить, как можно добровольно отказаться от своих детей.

- Откуда вы знаете про Татуин? - Бейл подозрительно посмотрел на нее. - Ваш новый союзник рассказал вам о...

- Нет. Я разговаривала с Люком. И заинтересовалась им. Навела справки про планету. Жуткая дыра. Вы, видать, очень ненавидели Энекина, Бейл. Мальчик бы вам напоминал его. А вот девочка...

- Мальчика забрал Кеноби! - возмутился Бейл.

- Но ты, Бейл, ты разве спорил с ним? Ответь? Тебе было безразлично.

«А ведь она права», - неприятная мысль, но король отогнал ее от себя, в такую бездну собственной души заглядывать ему не хотелось. Неприятно осознавать, что все твои благие поступки продиктованы совсем неблаговидными мотивами.

- Амидала сама согласилась, - вспомнил он, и его сразу немного отпустило.

- Сама? - очень странным тоном переспросила Мотма.

- Да, - как приятно говорить правду, - сразу после родов.

Мон вздрогнула еще раз.

Ох уж эти мужчины!

- Бейл, - с сожалением проговорила она. - Женщина несколько дней после такого стресса - не в себе. Это известный факт. Наверное, потом Амидала раскаивалась в своем поступке.

Органа побледнел.

«Так вот какая вина ее мучила. Так в здравом уме она бы не отказалась от них? Может, Мон права, и все дело было в том, что мальчишка бы напоминал мне того, кого хотелось забыть, хотелось, чтобы и она его забыла. Вина... теперь я понимаю, что испытывала она. От этого чувства мне не избавиться. Но что могут исправить мои сожаления? Кому помочь? Всю жизнь я ждал. Не жил, а ждал. А теперь? Что мне остается? Женщина, которую я любил и до сих пор люблю, мертва уже более десяти лет, я сам убил ее своей опекой. Кто знает, если бы я дал ей свободу, все могло бы быть по-другому. У меня был друг, и вот теперь не стало и его. И тоже по моей вине. Это судьба. Военные вечно на моем пути: сначала джедай, теперь его враг. Первого любили, а второго - уважают. Даже если не больше. Мон практически безотрывно глядит на ситха прямо таки с восхищением, раздражающим меня восхищением. И обращает свое внимание на меня, чтобы только встать на его сторону. Неужели - это ревность?