И все ответы на даже несформировавшиеся вопросы.

Огни Мустафара слились в огни Корусканта и желтый песок Татуина. Потерянный взгляд умирающего рыцаря и маленький мальчик. И женщина, чей образ был и у нее в памяти. Женщина из разбитого зеркала.

«Я виновата».

Запрокинутое лицо той женщины, два маленьких грудничка, обугленные руины в центре столицы Империи.

Огненное дыхание лавы и крик: «Ненавижу!».

«Я виноват».

«Я виновен».

Голоса сливались в один, звучали все громче и громче.

«Я меняю будущее. Там ты одна, и ребенка нет с тобой».

«Он умер. Два года как умер».

«Я тоже мертва».

Мраморные полы Храма отражали потолок приемного зала Набу. Молодая девушка в белом. Так вот кого из нее всегда пытались сделать. По крайней мере, так одевать. И укладывать волосы. Та же прическа.

Не Мон - Амидала.

Виноватый взгляд Бейла.

Перекрещенные клинки. Так заметные в тусклом свете планеты. Воздух, насыщенный пылью, разъедающий роговицу глаз. Слеза катится по щеке, а в горле першит. Жарко. Красное море магмы и синяя плазма клинков. Черный берег. И белая пустыня ночью, заметающая все следы. Маленький мальчик, стоящий на гребне дюны и глядящий вдаль. Мечтающий об отце.

Бледное лицо женщины на подушке. Отчим, прислонившись к стене, внимает молодому человеку, который призывает к логике и грозит опасностью. Гамма чувств: страх, надежда, желание помочь.

- Вы... вы... так это вы отняли нас у нее...

Качаясь от боли, она занесла руку, и старик не остановил ее.

Громкий звук пощечины.

«Я знал, откуда-то знал, что девочки обычно в отца. Из тебя бы никогда не получилось джедая, Лея».