Сейчас все счета уплачены. В Галактике равновесие: два ситха и два джедая. И впервые нет вражды. Все это уйдет в историю и забудется, не оставляя следа. Словно вода на песке. Влажный след подсушит горячий ветер, и никто не вспомнит, что тут пролили драгоценную влагу.

Странная аналогия с песком. Я никогда не видел песок воочию, не ходил по нему босиком, и вдруг такие мысли.

Может от планов насчет Татуина? Мон права, избыток средств можно тратить как на постройку гигантских кораблей и станций, а можно - меняя климат планет, создавая условия там, где природа не позаботилась об этом.

Конфликт, который назревал, который имеет место быть в любой построенной системе, можно было разрешить различными способами. Оппозиция выбрала гражданскую войну. Вейдер отказался воевать. Обезглавив и развалив Альянс одним выстрелом с «Экзекъютора», он выполнил и мою волю, и свою. Но конфликт не исчерпал себя, в него было втянуто много систем, нужен был выход - и его подсказала Мон. Созидание. Что ж, контрабандистам придется уйти с Татуина. А Империи обрести форт-пост. Что по цене даже может оказаться выгоднее еще одной «Звезды Смерти». А всем тем безумцам и фанатикам, которые готовы были воевать - более трудные сражения... с песком и двумя солнцами. Избыточная энергия и средства, вовлеченные в гражданскую войну, вберет в себя пустыня, вберет, чтобы отступить перед людьми.

Что ж, разумно.

Перед глазами проплыла картина будущего: Татуин в островках зелени, закрытых конгломератах военных городов и мирных поселений. Почему Татуин? Не другая безжизненная планета, коих миллионы. Желание Вейдера? А почему бы и нет. Эта история отчасти пошла по его желанию. Что же он видел в том, другом будущем, что заставило его так рисковать? Этого я уже не узнаю. Скорее всего, не узнаю.

Интересная эта планета - Татуин. Планета, проверяющая на прочность своих жителей. Планета, которая своими суровыми условиями меняет человека быстрее всех обычных методик. Знал ли Кеноби, что делает, когда увозил сына Избранного туда? На что он надеялся? Воспитать его врагом, вложить ему в руки меч, чтобы продолжить тысячелетнюю вендетту? Уже не важно - важно то, что пустыня изменило и его. И, так или иначе, заставила отказаться от своего плана.

Вейдер, сделал все, чтобы сын не стал враждовать ни с кем. Сделал все, чтобы у того развился скепсис к любым словам, к любой искренности, к любой откровенности. Сознательно или несознательно? Сейчас и это неважно.

Люк на Дагобе. Странно. Раньше бы я отдал приказ арестовать его и нового наставника, но сейчас, я не сделаю этого. Те, кто в курсе событий, решат, что я на старости лет стал сентиментальным и гуманным. Что я решил простить врага.