Дхарван молчал. Томас боялся представить, о чем он думает.

   Наконец Дхарван поднял глаза.

   — Хорошо, — сказал он. — Единственная просьба: подожди еще двенадцать часов. Я испробую последние ходы. И если после этого я скажу тебе: "теперь делай что хочешь" — значит, делай что хочешь. Во имя Кали.

   Грузовая баркентина чуть заметно качалась у причала. Паруса закрывали солнце, как лес. Баркентина была огромная, шестимачтовая. К ней подогнали кран, и уже через минуту над пирсом проплыл ребристый металлический ящик.

   Высокий человек стоял у входа на пирс, наблюдая. Небо было очень ясным, вокруг по каким-то своим делам бегали люди. Обычная портовая суета.

   На человеке был белый пиджак, белые брюки и белая шляпа. Рубашка черная, широкий ремень — желтый. И ботинки желтые. Он стоял тут уже минут десять, просто слушая разговоры.

   — Поднима-а-а-а-а-ай!

   — Тьфу, уши заложило...

   — Улочка такая кривая, рыба там на вывеске. Место паломничества кой для кого...

   — Они на баркасе пошли... Погодь, ты где?..

   — Накладная на груз!

   — Андреас на "Апсаре" ушел матросом — вот кому не завидую...

   — Эти-то? Ящики с рыбозавода Уайта...

   Человек в белом костюме дернулся.

   Тот, кто сказал последнюю фразу, уже уходил. Невысокий, в маленьких очках, в простом пиджачке. То ли клерк, то ли портовый экспедитор — в этой братии человек в белом костюме совершенно не разбирался.

   Подумав, он не стал догонять "экспедитора". Остановился. Вытащил тонкую сигарету и посмотрел наверх.

   Туда, где стрела крана проносила очередной ребристый контейнер.

   Значит, Уайт.

   Значит, вот он, корабль с Сееланда. Все правильно, шестимачтовая баркентина — так в конторе и сказали.