— Ты останешься с нами, Гален, не так ли? — спросил Олвин. Мешки под его глазами были мокрыми от слез, зубы в гневе стиснуты. — После всего, что сделали Тени… После всех их убийств… — Олвин резко мотнул головой. — Эти трусы поджали хвосты и бегут. Их ничто не заботит, кроме самих себя. Они дали ей умереть, ты можешь поверить в это? Они просто дали ей умереть.

Он произнес это так, словно подобное случилось впервые.

Олвин схватил руку Г'Лил, поднял ее:

— Г'Лил собирается сражаться вместе с нами. Тебе теперь известна правда. Остановить Теней — наш долг. В противном случае мы — не что иное, как их трусливые союзники. Мы можем наносить по ним удары изобретательно, стремительно, нападать и исчезать до того, как они заметят нас. Им никогда не поймать нас.

Гален скрестил руки:

— Я не могу остаться с тобой.

— У них целая сеть баз вблизи Предела. С твоей силой мы сможем ликвидировать их, одну за другой. А когда Тени будут достаточно ослаблены, мы нанесем удар по их дому — За'ха'думу, и полностью уничтожим его… — Олвин покачал головой. — Что?

— Я должен лететь вместе с остальными.

Олвин уставился на него.

— Что это с тобой, в тебе взыграла ложная преданность? Ты просто собираешься улететь, и пусть себе Тени творят здесь все, что пожелают? А Элизар? Если он до сих пор жив, ты что, просто пожелаешь ему всего наилучшего, и нежно распрощаешься с ним? Я-то думал, тебе нравилась Изабель. И Карвин, и все остальные. Как ты можешь позволить им умереть неотомщенными? Как ты можешь улететь, спрятаться в то время, когда галактика горит огнем?

— Как — неважно. Я должен лететь.

Олвин крепко обхватил его за плечи и потряс.

— Проснись, ты, чертов зомби! Проснись! — слезы покатились по лицу Олвина. — Ты — трус, разве ты этого не знаешь? Ты хуже их всех! Ты бежишь, когда ты — единственный, в чьих силах покончить со всем этим! Уничтожить Теней!

Этого он хотел больше всего на свете. И именно этого он не должен делать.

— Я лечу.

Пальцы Олвина впились Галену в плечи.

— Тогда научи меня. Научи своему заклинанию.

— Нет.

Олвин оттолкнул его.

— Ты предал Кодекс. Ты не творишь благо. Ты прячешься. Если бы Изабель была здесь, она бы осталась со мной. И твой отец тоже. Но все те, у кого кишка не тонка, кажется, мертвы.