- Пойдёмте, - попросил Йаллер, когда время вернулось к обычному своему ходу. - Он ждёт...

  Мы сбежали по ступенькам в зал, держась за руки, - народ ещё не разошёлся, мы бежали под множеством взглядов туда, в яркий свет, и мне даже стало на миг обидно: вот, Линн побывал там, в этом бешеном освещённом кругу, где ещё не улеглись волны переживаний, борьбы, он там был и действовал, а я... а что я могла? О чём мне было говорить? Только просить, чтобы освободили? Нет, они всё сделали отлично...

  Отсюда наша ложа выглядела почти тёмной, верхние ярусы опустели, а тут, в центре, стоял Милорд, они о чём-то разговаривали с генералом даль Соль и с Бетт Окати, а неподалёку, в первом ряду, присела невысокая пожилая женщина с молодыми глазами, Даниель почтительно склонился рядом с ней и слушал. Линн наконец отпустил мою руку и шагнул к отцу, они обнялись.

  - Ну вот, - сказал довольный Тан Севийяр. - Наконец-то Центр в полном составе! Вы наотдыхались? У нас полно дел!

  - После такого отдыха нужно брать отпуск за свой счёт, - отозвался счастливый Линн, и все засмеялись.

  Я подошла к лорду Эльснеру, он улыбнулся - так странно, вроде даже похоже на Линна, хотя не должно быть так, ведь чужое тело... Вот и всё. Кошмара больше нет. Можно вздохнуть, расправить плечи и жить дальше.

  Мы уходили из зала суда, шли по коридорам, за окнами которых приближалась к концу зима, - время снов о лете, когда ты сидишь в тепле, а за окном яркое солнце и сверкающий снег, мысль улетает куда-то, и в полусне улыбаешься тому, как где-то далеко есть море и зелень. Как где-то далеко можно по нагретым солнцем камням сбежать босиком к воде, и сильные волны будут дерзко пытаться утащить тебя на глубину. И доносится издалека музыка о том, как когда-нибудь ты будешь идти мимо душистых кустов, усеянных сиреневыми гроздями цветов. О том, как будет прозрачная вода журчать по камням среди зелёных берегов, зовя за собой. Но пока всё спит - и кусты, и речка, и поля, покрытые снегом. А за окном - мороз. И для того, чтобы высунуть нос на улицу, нужно хорошенько одеться. И голубое сияющее небо заглядывает сквозь морозные узоры на окнах.

  Мы вышли на стоянку, впереди сияло солнце, а в воздухе висела сверкающая снежная дымка, закручивалась в маленькие вихри при каждом движении. Лорд Эльснер обернулся на нас, чуть улыбнулся - и пошёл к флайеру.

  Линн заулыбался, мы, не сговариваясь, разбежались по машинам. Лорд Эльснер первым ушёл в высоту, пришлось догонять - туда, вверх, где уже нет никого, где не летают регулярные рейсы и частные флайеры, над городом, - чтобы город видел, восхищался, разделял радость полёта и свободы. Лорд Эльснер заложил вираж, а мы с Линном одновременно разошлись в стороны, чтобы потом снова сойтись, чтобы машины почти касались друг друга. Сбросить скорость, зависнуть в воздухе, потом опять уйти в виражи, в падение, сливаясь с машиной, рисуя в небе узоры, похожие на морозную вязь на стекле... И наконец - пронестись низко над зрителями, над теми, кто смотрел снизу и ждал.