— Роун, ты им всем докажешь, — почти не дыша выпалил Дарел, заглядывая Роуну в лицо. В глазах Дарела зажегся странный, бешеный огонь. — А потом… ты расскажешь мне, как чувствует себя человек, когда умирает… и снова воскресает.

— Ты ненормальный, Дарел, — оборвал его Роун. — Вы все ненормальные! — повысил он голос. — А я больше всех, если торчу тут с вами и слушаю все это, — он осекся. — Все, достаточно. Завтра я уйду отсюда вместе с Аскором и Сидисом. — Они — ребята по мне, я их понимаю. И пусть они не знают хороших манер, но они реальны, как нормальный мир…

— А ты возьмешь меня с собой, хозяин? — прошептал Состель.

— Конечно, собака — лучший друг человека, ведь так? — Роун покачнулся, едва не упав.

Он с трудом соображал, что происходит вокруг. Состель вел его, а Дарел рысью несся вперед, через высокую арку, под которой горело пламя на подносе. Они прошли в большую комнату, в которой шаги отдавали гулким эхом.

— …классифицирует личности, желающие внести вклад в генетический банк, — тараторил Дарел. — Здесь, в зале Человека, содержатся все записи…

— Моего генетического образца здесь быть не может, — перебил его Роун, на какую-то долю секунды слегка протрезвев.

— Да он боится! — торжествующе выкрикнул Хаг. — Ведь теперь-то все увидят, что все это время он только притворялся!

Роун смотрел на поблескивающее оборудование, высокие металлические панели с разноцветными огоньками.

— Положи свою руку сюда, Роун, — настаивал Дарел.

И он указал на небольшое отверстие. Роун без колебания положил руку и ничего, кроме легкого укола, не почувствовал. А затем послышалось мягкое жужжание, и пластиковая карточка показалась из генетического анализатора. Дарел схватил ее, жадно впившись взглядом в написанное, а затем повернул торжествующее лицо к остальным:

— Это он! Это Стюард Мердок, вернувшийся из мертвых!

Затем все снова потонуло в пустоте, пока они наконец не оказались в огромной комнате, где древние флаги свисали с почерневших от времени стропил.

— …Церковный зал. Ему более тридцати тысячи лет. Его создатели пытались донести до нас мысли о тяжелом труде, человеческих слезах и душевной боли, с которыми приходили сюда древние предки… — доносился восторженно-восторженно-возбужденный голос.

— О чем это он? — поинтересовался Роун. — Что это за старое здание? Оно напоминает мне развалины Тамбула…

— Это очень древнее здание, хозяин, — вставил Состель.

Где-то в полутьме вспыхнул яркий огонь.

— …в течение многих веков они создавали все это — для нас! И теперь в одну ночь, в один час вся эта тридцатитысячная история Земли исчезнет навсегда! Мы ее разрушим!