Роун наблюдал, как какой-то хрупкий мужнина в развевающихся светлых одеждах выбежал вперед и поднес факел к основанию деревянной колонны. Пламя взмыло вверх. Через мгновение оно достигло поблекших вымпелов, и они исчезли в дыму. Огонь побежал дальше по остроконечному высокому потолку. Толпа заорала, подавшись вперед. Неожиданно одна из женщин начала яростно биться в истерике, с диким воплем, с перекошенным ртом и безумными глазами она сорвала с себя одежду и швырнула ее в огонь. В тупом шоке Роун заметил, что на ее теле нет ни одного волоска.

— Что-нибудь острое мне! — завизжала она и, схватив зазубренный кусок дымящегося дерева, дважды ударила им в свою грудь и живот. Хлынула кровь. Женщина взвыла и потеряла сознание. Подскочившая к ней собака унесла ее из зала.

— Назад! — рявкнул кто-то.

Потолок превратился в сплошное пламя, дым забивался внутрь, выедал глаза. Роун невольно стал пятиться, затем повернулся и побежал. За ого спиной со страшным грохотом рухнула крыша, волна обжигающего воздуха хлестнула по спине, фейерверком далеко разбрасывались искры…

Роун выскочил на верхнюю широкую лестничную площадку, где группа мужчин пыхтела под тяжестью черной статуи атлета.

— Посмотри на него, Роун! — окликнул Дарел. — Разве он не прекрасен? Труд, надежды, которые воплощены в этом образе. А теперь…

Статуя с гулким грохотом опрокинулась и покатилась вниз, круша в пыль и мраморные ступени. Голова отлетела, задев одного из поднимавшихся вслед за Роуном мужчин. Тот с воплем рухнул, как подкошенный. Толпа с любопытством тут же сгрудилась вокруг него.

— Хозяин, тебе плохо? — напомнил о себе Состель. — Позволь мне доставить тебя домой.

— Подожди. Я должен увидеть Дэзирен, — Роун тряхнул головой, спускаясь по лестнице.

Впереди него Дарел тащил огромную картину в тяжелой раме, затем он швырнул ее через перила, прямо на статую девушки с кувшином. От холста остались одни ошметки.

— Мона Лиза, — пропел Дарел, довольный собой. — Единственная в мире! А я взял — и уничтожил ее! — Он торжествующе повернулся к Роуну. — О, Роун, разве это не придает уверенности в собственных силах?! Наши древние предки собрали все это! Ну а мы вправе поступать с этим богатством так, как нам хочется! Они создали все это, а мы — уничтожим! Разве это не уравнивает нас с ними?

Но Роун почти не слышал его, он смотрел на гигантскую, из белого мрамора, полнотелую женщину в полуспущенной тунике. Ее уже успели покалечить, отбили ей руки.

— Стыдно, — пробормотал Роун. — Зачем надо было все это разрушать?! — Перед его глазами снова все поплыло, он почувствовал, как весь мир переворачивается и падает.