Если и в храме не было ничего, что они могли бы использовать, ему и Оби-Вану предстояло умереть унылой, болезненной и мучительной смертью.

Если я не убью его первым, а затем покончу с собой.

И с этой веселой мыслью он направился к храму. Ему пришло на ум, в туманной, легкомысленной и запредельной от усталости манере, что, если криффово сооружение окажется заперто, он будет выглядеть как последний дурак.

Но этого не произошло. Двустворчатые двери легко распахнулись от малейшего прикосновения. А когда он переступил порог — зажегся свет, тусклый, тлеющий и алый, подобный далеким туманностям в ночном небе Зигулы. Словно говорящий: добро пожаловать, незнакомец. Войди и поразись. Так, словно знающий, что ему нечего бояться.

Эти ситхи. Эти криффовы ситхи. Кто - или что - они?

Внутри храма не было лестниц. Не было второго или третьего этажа. Он представлял собой одно просторное помещение, похожее на танцевальный зал для великанов. Или храм, задуманный таким образом, чтобы заставить простых смертных почувствовать свою ничтожность. Прохладный воздух приносил чувство необычного предвкушения. Оставлял легкий металлический привкус. Был слегка затхлым. Пол под ногами был вымощен мозаичной плиткой черного и темно-красного цветов. Тревожный узор просачивался сквозь глаза. Проникал в мозг, призывая к страданию и гибели.

Бэйл вздрогнул и поднял взгляд. В огромном помещении не было мебели; ни столов, ни стульев. Ни даже какой-нибудь скамейки. И он, также, не видел источника освещения; которое, казалось, медленно сочится прямо из стен подобно болотным испарениям.

Когда его глаза приспособились к спектру освещения, то подметил ниши, встроенные в стены. Он свернул налево. Его шаги гулко отдавались в тишине. Подошвы ботинок, облепленные грязью и забитые гравием скребли и скрежетали по полу при ходьбе. Он задумался, не губит ли это изощренную мозаичную работу и пришел к выводу, что его это не особенно волнует.

В первой нише громоздились старые книги. Очень старые, и в кожаных переплетах. Толстые, объемистые тома с рельефными надписями на корешках. Подобно мозаике на полу они заставили его кожу покрыться мурашками. Он убрал руки, морщась от жжения в плече и быстро прошел мимо.

Вторая ниша была пуста, но от нее исходил такой холод, что он пронесся мимо точно ребенок, которому сказали, что там водятся привидения.

В третьей нише лежали куски жеоды. Бледновато-зеленые, желчно-желтые и тускло-фиолетовые кристаллические сферы, которые нездорово и отталкивающе тлели в красноватом свете.

Отчетливо ощущая тошноту, он направился к следующей нише. На сей раз он уставился на мерцающий круглый контур заключенный в квадратную транспаристиловую коробку. Это выглядело многообещающе, но он пока не был готов поднять его. Не делало ли это его трусом? Возможно, но он слишком устал, чтобы беспокоиться об этом.