Он, кажется, за всю жизнь не видел у Берты таких огромных глаз – как блюдца, иначе не скажешь.

– Ты… – Она запнулась. – Ты… вы сумели? Так быстро? Но как?!

– Я тебе говорю, случилось чудо, иначе я это назвать не могу, – Ри наконец-то добрёл до дивана и опустился на него. – Я сейчас тебе всё по порядку расскажу, но дай мне сначала поесть, пожалуйста. И кофе. У тебя есть кофе?

– Есть, конечно…

В общий зал из Бертиной комнаты высунулся Тринадцатый. Увидев Ри, он издал беззвучный вопль и со всех ног кинулся к нему – вскочил на диван и тут же повис на шее, вцепившись обеими руками.

– Чудовище… господи… я так… так скучал…

Ри гладил узкую спинку и улыбался – по мелким он за это время тоже, конечно, соскучился. Особенно – по ощущению какой-то ничем не объяснимой родной общности. В обычной жизни Брид и Тринадцатый таких вольностей, как сейчас, себе не позволяли, но теперь (и Ри это чувствовал) постоять вот так, на диване, обнимаясь, было необходимо и Тринадцатому, и самому Ри. Брид прибежал через полминуты и точно так же повис у Ри на шее, зарывшись лицом в волосы.

– Надо вам было с собой их брать, – заметила Берта, садясь рядом и протягивая Ри чашку кофе. – Они извелись совсем. Может, хоть теперь поспокойнее будут…

– Ри, возьми нас, а? – попросил Брид.

– Ни в коем случае, – твёрдо ответил Ри. – И не думайте. Там зима, там минус двадцать. И квартира, в которой мы трое с трудом помещаемся. Так что сидите тут и ведите себя хорошо.

– Ну что ты так разговариваешь, – обиделся Брид. – Мы тебе что, дети малые? Мы работать хотим, а тут нам делать совсем нечего!