— Ты всё время оставляешь его включенным, Аркадия.

— Папа! — обиженно вскрикнула она. — Это возмутительно! Настоящий джентльмен никогда не станет читать чужие письма, особенно если это «говорящее письмо»!

— Ах — ах! — покачал головой отец. — Но «говорящее письмо» написано в присутствии незнакомого мужчины в твоей спальне. Должен же я блюсти твою нравственность.

— Ёлки-палки, да ничего такого не было!

Пеллеас неожиданно расхохотался:

— Было, было, доктор Дарелл! Юная леди пыталась обвинить меня в самых тяжких грехах, поэтому я настаиваю, чтобы вы все прочитали, чтобы моя совесть была чиста.

— О! — вскричала Аркадия, с трудом сдерживая слезы. Даже собственный отец ей не доверял. А ещё этот проклятый принтер! И надо же было этому идиоту влезть в окно — конечно, из-за него она и забыла выключить устройство. А теперь отец наверняка начнет читать ей мораль по поводу того, что можно и чего нельзя делать юным леди. А юной леди только останется, что горько вздохнуть и умереть от горя.

— Аркадия, — начал отец, — меня просто поражает, как юная леди…

Она так и знала, так и знала…

— …может вести себя так бесцеремонно с человеком, который намного старше её.

— А с какой стати ему понадобилось лезть ко мне в окно? Имею я право защищать свою собственность или нет? Теперь ещё придётся заново переписывать это треклятое сочинение!

— Во всяком случае, ты не должна была предлагать ему лезть в твоё окно. Нужно было сразу позвать меня. В особенности если ты знала, что я его жду.

Она вызывающе сощурилась.

— Вот уж — нашёл кого ждать. Если он всё время собирается в окна влезать, то любое дело испортит.

— Аркадия, здесь никого не интересует твоё мнение по вопросам, в которых ты ничего не понимаешь!

— Я не понимаю? Отлично понимаю! Дело во Второй Академии, вот в чём!

Все молчали. Даже у самой Аркадии противно засосало под ложечкой.

Доктор Дарелл мягко поинтересовался:

— С чего ты взяла?

— Ни с чего. Только неоткуда больше взяться такой таинственности. Можешь не беспокоиться, я не проболтаюсь.