– Он самый, – мрачно кивнул Ри. – Интересно, дети у них были?

Скрипач вытащил «лист» и принялся что-то искать.

– Не было, – ответил он через минуту. – И отношения они не оформляли. Мол, им, таким великим, это ни к чему. И даже вместе они не жили. Как тут написано, «отдавали всю свою энергию общему великому делу».

– Это днем, – подсказал ехидный Кир. – А ночью…

– Клим, вы что-то интересное нарыли? – крикнул Скрипач в соседнюю комнату.

– Одна фигня, – раздалось в ответ. – Рассуждения Мещеряковой-Калериной об институте семьи и брака.

– Ни фига себе «фигня»?! – возмутился Ит. – Тащи сюда. Это все должно стыковаться одно с другим.

– Сейчас состыкуем, – пообещал Ри, пересаживаясь за стол. – Ну и семейка… Ну и дела…

* * *

– То есть никто посторонний не знал, что они брат с сестрой, так получается? – Фэйт сидел с «листом» в руках. – Всем они говорили, что…

– Что они просто соратники по борьбе. Но вы почитайте, что эта тварь пишет! – Ит встряхнул «лист». – Вот, глядите. Это – в общем доступе. Это – везде! «…И если мать может сделать счастливым своего сына, отец – дочь, а брат – сестру, что же в этом порочного?» Ворон, у аналитического отдела глаза на жопе?! Как такое пропустили?!

– Видимо, намеренно, – подсказал Фэб. – Господи, какая же мерзость.

За полчаса до этого разговора он волевым решением отослал экипаж гулять – обоим Сэфес такие откровения были совсем ни к чему. Ит и Скрипач с его решением были целиком и полностью согласны. Незачем, совершенно незачем этим чистым и светлым ребятам вникать в детали подобной гадости, пусть лучше действительно погуляют, посмотрят на город.

– Причем это очень тонко вмешано в общий концепт борьбы с гомосексуализмом, вы заметили? – спросил Скрипач. Ри кивнул. – Геев в любых видах она не приемлет, как, собственно, большая часть населения в любом нормальном мире. Но при этом она очень тонко смещает понятия. В том, что она писала, правда накладывается на ложь и низость так, что, не зная, о чем речь, и не придерешься. Спи с кем хочешь… в правильном гендере. Но действительно – с кем хочешь. Лишь бы дети были. Побольше.

– Вот про детей я еще не понял, – признался Ит. – Про спанье все понятно, но дети? Зачем их столько? И к чему эти убийства, которые продолжаются сорок лет?

– У меня есть кое-какие мысли на этот счет. – Ри потер переносицу. – Вот смотрите. Если создать мир, в котором тебе никто не сможет возразить, можно протолкнуть в нем все, что угодно. Он выбивает… выбивает тех, кто может развернуть это все в правильную сторону. Сделать мир, как ему и положено, разнородным. Непокорным. Но – честным. То, что он делает даже после смерти, – это самая чудовищная ложь, самый чудовищный обман, который я видел в своей жизни…