— Туманность заполонила весь обзор, — ответил Борек.

— Почему тогда её саму не видно?.. Сплошная чернота…

— Туманность Циклопа настолько темна, плотна и непроглядна, что разглядеть её можно только вблизи, — объяснил Шердан. — И Око — единственная звезда в сердцевине.

— А на станции сейчас вечер, — невпопад заметил Борек, подстраивая синхронизатор времени.

Условной ночью они остановились на границе туманности, а вылазку назначили на условное утро.

— Надо выспаться, — так постановил Моисеевич.

Но спать Евгении не хотелось. Одолевали тяжкие думы. Да и у остальных членов временного экипажа сна не мелькало ни в одном глазу. Пока Фиримин с Егором возились с оборудованием в транспортном, Женька бесцельно шаталась по звездолёту. И по возможности изучала его, иногда спрашивая Зверя о назначении неизвестных конструкций. Чтобы хоть немного отвлечься. Настроение упало ниже нуля, и всё угнетало. Несколько раз Влад пытался с ней заговорить, но она его упорно игнорировала.

«Потому что заслужил!»

Злость на соотечественника не проходила.

«Бессовестный!.. А ещё друг…».

Поэтому Женя ушла подальше от рубки, не желая никого видеть и слышать. И вызвать напрямую её никто не мог. Станционные коммуникаторы остались на Ролдондоне, по настоянию Грегори-перестраховщика. Портативных же переговорных устройств на Звере не водилось.

— Всё забываю о переговорниках, — пожимал плечами Гэбриэл. — Они мне нужны, как броку хвост. Я летаю один, в основном.

— А я? — дежурно обижался Зверь.

— А ты — сам себе передатчик…

Зато функционировала громкая связь. Из любого, даже самого дальнего, отсека или коридора можно было связаться с рубкой и другими помещениями, ткнув в соответствующее обозначение на схеме-реле.

Понемногу Женя забрела совсем уж в неизведанную часть корабля, куда не ступала даже нога капитана. Оказалось, что таких «чуланов» в чреве Зверя скрывалось множество. Но не успела Евгения посидеть и пострадать в одиночестве, как её обнаружил Рокен. Случайно, конечно. И понятное дело, она ему не обрадовалась.

— Видеть тебя не могу!

— Ого… — опешил генетик. — С каких это пор? Только меня или…

— Какой догадливый. Всех джамрану!

— Так-так. Садись-ка. Поговорим.