«Видишь, Рея, я даже захочу — не смогу тебя бросить».

В наушниках громом гудели помехи, навигационный модуль, по-моему, выгорел к чертям, так что я просто тащилась подальше от будущего эпицентра. Пепел все падал, видимость ухудшалась, горелая степь скрипела под ногами. И где-то между ушей танцевала гаденькая мыслишка, мол, тащи, тащи, Алекса, хоть умрешь не дрянью. Можно бросить Лиминаль, рвануть самой наперегонки со взрывом реактора — и все будет классно.

По крайней мере, так я умру не с обмороженными до костей руками.

Остальных мыслей не было, воспоминаний — тоже, поэтому, когда я увидела прямо перед собой валящиеся с неба огни, мне показалось: вот оно. Что — «оно», я не знала, но ни секунды не думала о фрегате «Телесфор», о том, что некий заика нас ищет. Между сигнальными огнями открылась сияющая пасть, а потом пришло чувство полета. Кувыркаясь, я летела внутри луча-захвата, все еще не в силах отпустить изломанную куклу. В шлюзе я оторвала пальцы, примерзшие к бокам Реи, и подняла забрало шлема. Шлюз закрывался, отравленный и активный воздух вышвыривало в фильтры, и у интеркома за внутренними воротами уже возился кто-то, спешно натягивая тяжелый скафандр.

У меня было секунд двадцать, чтобы понять, как все закончилось.

— Рея! Ты меня слышишь?! Рея!

Ее веки тяжело дрогнули и приоткрылись. Лиминаль сейчас не хотела смотреть на этот мир, и вопреки тому, что я видела десяток минут назад, передо мной лежала раненая и смертельно усталая девушка. Не чудовище — девушка.

— Алекса…

— Быстро и честно, — сказала я. — Жить будешь?

— Да.

Я не разбираюсь в выражениях лиц статуй, но Рея ответила правду, и это было прекрасно. Уже несколько часов я не ощущала такого счастья.

На моем запястье сомкнулся неприятно крепкий захват, и радость поутихла. Два огромных алых глаза смотрели мне прямо в мозги — и без того больные, несчастные мозги.

— Алекса, ты помнишь? Не говори ничего Дональду.

— Что? Да!

— Пожалуйста. Не говори.

Эта ее косичка, вьющаяся из копны спутанных волос, эта маленькая грудь, этот острый подбородок — и мертвая хватка на моей руке. Худая трогательная девчонка — и ледяной захват. «И это она сейчас балансирует на грани потери сознания».

— Хорошо, — прошипела я. Касание ледяных пальцев выкручивало суставы. — Почему?

— Я тебя попросила.