— Надень ему уже на голову когда-нибудь, — посоветовала Мария, поглядывая на меня. — В самом деле, сколько можно свинство разводить?

— Да надену, надену. Просто при мне он обычно не забывает.

— Ну, тебя все боятся, — докторша плюхнулась с тарелкой за стол. — Даже я вот опасаюсь.

Я решила на провокации не поддаваться. У меня до сих пор приятно шумело в голове, откуда убежало выдуманное машиной безумие, и даже на белковый концентрат я смотрела с умилением.

— Куда мы летим? — спросила Карпцова, когда я уселась напротив нее. — Опять туда, где будет что-нибудь неожиданное и ужасное?

— Просто сверхдальняя доставка, — повела плечами я. — Хотя она мне и не нравится.

— А что там?

— Много научного, медицинского оборудования и почти восемнадцать тонн стекла.

Карпцова подняла голову и только спустя несколько секунд догадалась облизнуть с губы кусочек желе.

— Чего?

— Стекла. Стеклянные слитки по три килограмма.

— Стекло, — пробормотала Мария и вернулась к еде. — Может, какое-то ценное?

Я запустила ложку гулять между пальцами: указательный, средний, безымянный, мизинец — мизинец, безымянный…

— Нет, Мария. По химсоставу — силикат.

— И тебя не насторожило, что мы гоним через две трети галактики ради восемнадцати тонн фасованного силиката?

— Насторожило, — согласилась я. — Но мы летим в сектор «Н». Там и не такое бывает.

— «Н»?!

Сектор «Н» широко известен только тем, что о нем известно крайне мало. Это большой — порядка пятисот световых лет в диаметре — участок в Дальнем Трехкилопарсековом рукаве. Новые звезды, старые звезды, терраподобные планеты, жесткая радиация, гравитационные сдвиги, черные дыры в изобилии — милый участок космоса, где в довершение прочих бед мы наткнулись сразу на две негуманоидные цивилизации. Цивилизации оказались шикарные, словно сошедшие со страниц теоретических выкладок Томаса Шлеера, — они ярко подтвердили тезис знаменитого ксенофоба о невозможности контакта с таким типом разумных существ.

— И как нам дальше с этим жить? — поинтересовалась Мария. — Может, мы прямиком к звезде Безумия?

— Ага, — безмятежно отозвалась я.