Карпцова открыла рот, подумала и решила просто положить туда еще порцию желе.

— Идиотизм, — буркнула она с набитым ртом.

— Ну, мы же не планируем целоваться с местными жителями. Мы отвезем груз на станцию сцинтианских наблюдателей и свалим.

— Все равно идиотизм.

— Я думала, что ты обрадуешься. Новые горизонты, запрещенные знания, — я пальцами изобразила в воздухе кавычки. — Ну и все такое. Вирусы же тебе потрошить понравилось.

— Вирусы — это одно. Трехкилометровые твари, занимающиеся космокреацией, — совсем другое.

— Фу, позорище, — сказала я. — А еще ученая. Как тебя, брезгливую, в проектах канцлера терпели?

Карпцова надулась. Я смотрела в тарелку и прокручивала в памяти последние события, на фоне которых скоростная доставка стекла казалась мне совсем не интересной.

— А ты какая-то странная, — сказала вдруг Мария.

— Что?

Я опомнилась и посмотрела на нее. Карпцова с интересом меня разглядывала — с интересом и улыбкой.

— Говорю, ты странная. Может, тебе в качестве терапии надо иногда убивать Дональда?

— Да пошла ты!

— Шучу-шучу, — ухмыльнулась Мария, порозовела и изобразила защиту ладонями. — Но такая ты мне нравишься больше.

— Не смей коситься на мою задницу, — сказала я, допивая кофесинт. — Мне парни больше нравятся.

— Я уже поняла, — рассмеялась Мария. — А чего это ты с утра уже пьянствовала?

— Да так, — уклончиво сообщила я.

— Праздновали или смелости набирались?

Я смотрела на эту лукавую мордашку и с трудом сдерживалась от ответной улыбки. Не скалиться, не скалиться, не скалиться! Нечего тут, я и сама еще толком не насладилась новой жизнью. Да, я жадная, не хочу делиться, но у меня слишком мало хорошего было в последнее время, чтобы носиться со своим сокровищем на вытянутых руках.

Я его просто погрею и побаюкаю.