Тошнило от звенящих пауков, от кишок огромного корабля, которому место на картинках про конец света. И мне не снились сны — безо всяких лекарств и нейролептиков, и это оказалось едва ли не хуже всего. Впрочем, было и нечто более отвратительное — вот, например, это.

У второго причального модуля висел иссиня-черный фрегат. Настоящий космический хищник, убийца, это видно даже по обводам, по прищуренным глазкам ракетных шахт, по пластинам и шипастым катушкам. Двигательные пилоны, сильно зализанные к корме судна, намекали на нешуточные возможности фрегата, они так и манили к себе: давай, детка, коснись настоящей силы.

«Эосфор». Кораблю уже три года, а с пилотом все никак. Удачно я. Удачно. Я отвернулась.

Передо мной раскрывались ворота, уводящие назад в недра жуткой «Тени», позади оставался корабль, который будет моим.

Как жаль, что мне даже не захотелось заходить внутрь.

* * *

Я столкнулась с ним в дверях офицерской столовой.

— Алекса?

На нем была все та же рвань, что и тогда, в последний момент, когда я его видела на «Телесфоре». Мой китель сразу же показался тесным и неудобным рядом с по-простецки одетым обормотом.

— Дональд!

Это я выдохнула. Я, черт побери, выдохнула его имя, как последняя портовая шлюха. Черт, черт, черт.

Он улыбнулся: наверное, я выглядела забавно. А еще — он улыбнулся одними губами, просто потому, что я забавная и ему надо улыбнуться. Дистиллированная салонная фальшь.

— Ну ты как? — спросила я, видя, что научившийся фальшивить обормот не торопится начинать разговор.

Дональд пожал плечами:

— Д-долгая история. Но я искал тебя.

Верю, но почему-то мне ни разу не приятно. Ни капельки.

— Да? Здорово.

Мимо нас шли люди, позванивали стражи — тоже вроде как люди. А мы стояли и светски молчали, рассматривая друг друга, и секунда за секундой росла между нами прочная металлорганическая стенка. Проклятая «Тень» умеет и любит это.

— Марию убили, — сухо сказала я.