«А слыхали, что у психодинамиков ей прописали?»

И вся затея казалась такой убогой, что и не передать. По правде, если бы не сны, я бы так и не пошла дальше рабочего места. Я бы сидела, глядя в зеркальный стол: слева — голопанель, в уголке маякует сетевой пейджер, в почте снова куча дел, чтобы было чем занять скучное межвылетное время скучного капитана невеселой инквизиции.

Я бы сидела и смотрела на эти канцелярские богатства, а перед глазами маячил бы взорвавшийся неф. Драный неф драной Альдибахской торговой корпорации. Неф, в котором должна была быть только контрабанда.

* * *

Курс оверсаном себя оправдал. На траекторию перехвата я вышла с такого угла, что драпающий ублюдок оказался во всех перекрестиях сразу. Курсант бы описался от радости: хоть торпедой, хоть «линейкой» — не промажешь, чем ни стреляй.

И я выбрала торпеду.

Я, черт возьми, выбрала торпеду.

Кластерная боеголовка, водородный ускоритель. Как любит говорить идиот Тодд, «перфоратор». Так уничтожают корабль, с которого нечего брать, а мне не нужна была протоплазма с B4K. Совсем не нужна — да никому она толком не нужна, эта дрянь, из нее только сцинтиане лепят себе синтетические органы.

Когда корабль разломало пополам, я удивилась: «Наливной же неф должен быть, нет?»

Когда из пробоин рванули струи замерзающего воздуха, я обалдела.

А когда я увидела тела…

Это были тела обычных колонистов, которых пытались тайком вывезти с B4K до начала прокураторской проверки. Обычные нелегалы-добытчики — сцинтиане, баронианцы. Люди.

В прицелах оптических градаров плыли тела. Некоторые — в облачках собственной крови, некоторые — в струях смерзающегося газа. Некоторые еще двигались.

Я видела смерть пилотов — тяжеловооруженных мужиков в скафандрах, я резала капсулы и гразерами расстреливала спасательные боты пиратов…

Знаете, что самое страшное?

Это космос. Они не кричали. Они просто извивались, корчились — в тишине. А еще там, за облаком пара и обломками, сияли какие-то две звездочки — и вот они меня добили, потому что так нельзя: распухающие тела, судороги, неф, оказавшийся нелегальским, — и вот эти две чертовы холодные игрушки.

Я пробовала рассматривать фотографии, по кадрам изучала запись бойни, я жрала литрами кофесинт, чтобы не спать всю ночь. Я сделала почти все, но не чувствовала того, что должна была.