Красивый фингал, подумала я. И вступление тоже ничего так.

— КЭР? А что это?

— Контур энергетического рассеивания.

— Это так много объясняет, — улыбнулась я, высмотрев шкафчик с надписью «Кальтенборн-Люэ». Надеюсь, девочка-солнышко не догадалась туда плюнуть.

— Ты или врешь, что не знаешь, или издеваешься, — как-то неуверенно сказал голос позади меня, пока я расстегивала китель.

— Просто я до твоих слов и впрямь не знала, как это называется. Я сама зову эту штуку «маячками». Они сигнализируют, как сильно мне уже наподдали. Ну и помогают надирать филейные части таким, как ты.

Гинемер молчала. Я разделась и пыталась сообразить, как распечатать запаянный летный комбинезон. Неприятно это, конечно, — стоять голой задницей к боевому энергетику, но если я права и мои нервишки сейчас выдержат, то… Все просто хорошо. С ума сойти, я главная по галактическому суициду — но все хорошо.

— КЭРы запрещено вживлять уже очень давно, — сказала Валерия.

— Ну да. Но моя мама не экономила на дочке. Свои «маячки» я получила на одиннадцатый день рождения. Месяц в госпитале провалялась. Здорово, правда? У всех традиционный поход в музей Великих, кафе. А у меня — сорок три хирургических операции.

Я обернулась. Хотелось посмотреть на выражение лица Гинемер, и девчушка меня не разочаровала. Капитан Солнышко бледно улыбнулась:

— Помогло, значит.

— Помогло. Ты вот мне только ответь на два вопроса.

— Каких?

Штатный комбинезон был — ура-ура — не гелевым. Это оказалась почти старомодная на вид гибридная модель с интеллектуальной подгонкой по телу. А ты приятная штуковина, решила я, втягиваясь в щекочущую прохладную одежду.

— Каких? Во-первых, зачем. Во-вторых, как.

Валерия хихикнула и прикрыла рот ладошкой:

— Я видела фрагмент воспоминаний о тебе. А потом как-то зарылась в это все. Ну, то есть в тебя. И поняла, что…

Ударить ее, что ли.

— …что я бы так не смогла. И быть лучшей, и жить с этим бардаком в голове.

Логика-то какая идиотская. Не смогла лишить меня преимуществ — так попыталась лишить недостатков. И самое отвратное в том, что логика сработала. Потому что я ей теперь почти благодарна.