— Изматывает. Надоедает.

— В-верю. Поэтому, наверное, дочь?

А ты стал разбираться в людях, канцлереныш. Не хочешь больше так ошибаться, как с Реей?

— Допустим.

— Кстати, п-прости, что спрашиваю, но п-почему ты использовала г-гены…

— Заткнись, — подняла я руку. — Просто заткнись.

На мой взмах прибежал официант, и я раздраженно отправила его прочь.

Вот урод, откуда он столько знает обо мне? Между прочим, хорошая мысль.

— Давай так, засранец. Мы сейчас с тобой честно разговариваем, и если мне понравятся ответы, я подумаю о том, что мне делать с твоим предложением.

«Подумаю, ага. Обещать — не вешаться».

Я втянула носом воздух. Последние годы словно слетели с меня прочь. Я снова ловила себя на глупых мыслях, понимала, что дурю сама себя. Понимала, что мне нравится этот чертов разговор.

— Сп-прашивай.

— Почему ты столько знаешь обо мне?

Дональд посмотрел на меня, а потом вдруг хихикнул — по-мальчишески, по-детски.

— А ты как думаешь?

Я не успела открыть рот, а он уже сообразил, что так разговаривать не стоит.

— Спроси Трее, п-почему она не аннулировала мои допуски. Как ты помнишь, после Заката у меня б-был высший уровень.

Я решила, что ничего говорить не буду. И думать не буду. Но — ай да Кацуко-сан. Ай да… Он ей что, проценты отсылает от прибылей?

— Ладно, тут ясно. Второй вопрос. Зачем тебе понадобилась я?