— В моем мире нет звезд, — сказал Ларен.

— Неужели это так тебя пугает, что ты всегда остаешься в замке на ночь?

— Нет. Конечно же, все не так просто. — Он взглянул на девушку. — Хочешь посмотреть?

Шарра кивнула.

Факелы погасли так же внезапно, как загорелись, и комната погрузилась в темноту. Каменная стена за спиной Дорра исчезла, словно обратилась в пыль, и в комнату хлынул свет.

Небо оставалось темным, однако было видно, как на его фоне двигается странное существо. Оно светилось, заливая все вокруг ярким сиянием. Шарра недоуменно рассматривала его и почувствовала, что чудовище тоже на нее смотрит. Монстр, заполнив собой полнеба, казался выше горных хребтов, он отдаленно напоминал человека, одетого в длинный плащ с капюшоном, тьма под которым казалась особенно отвратительной.

Тихое дыхание Ларена, биение ее собственного сердца и далекие рыдания птиц…

Мерзкая тварь взирала на нее сверху вниз, и Шарра ощутила, как ее душу наполняет холодный мрак. Застыв на месте, она не могла отвести взгляд от диковинного существа, которое теперь тоже не двигалось. Потом чудовище повернулось, медленно подняло руку, и рядом с ним возник крошечный человечек с огненными глазами, он отчаянно кричал и звал Шарру.

Девушка вскрикнула и отвернулась. В следующее мгновение окно исчезло. Остались лишь стена, грубый надежный камень, ряд горящих факелов и Ларен, обнимающий ее своими сильными руками.

— Всего лишь мираж, — негромко произнес он, крепко прижал к себе девушку и погладил ее волосы, — Прежде я часто испытывал себя по ночам, — задумчиво продолжал мужчина, — Они приходили по очереди, чтобы поглазеть на меня — каждый из Семерых, — и всегда мучили тех, кого я любил. Теперь я не смотрю на ночное небо.

— Чувствую себя словно оскверненной, — все еще дрожа, пробормотала Шарра.

— Пойдем, — сказал Ларен, — наверху есть горячая вода, и ты смоешь холод, а потом я спою для тебя. — Он взял ее за руку и повел в башню.

Пока Шарра принимала горячую ванну, Ларен Дорр настраивал свой инструмент у нее в спальне. Она вошла, завернутая с ног до головы в огромную ворсистую простыню, уселась на кровать и стала вытирать волосы.

На сей раз он спел ей о другом сне, в котором был богом и врагом Семерых. Громкая музыка прерывалась молниями и волнами страха, лучи света сливались, чтобы образовать алое поле битвы, где ослепительно белый Ларен сражается с тенями и чудовищами из кошмаров. Их семеро, они окружили его плотным кольцом, со всех сторон атакуя копьями абсолютного мрака. Ларен отвечал им огнем и бурей. Но в конце концов они его одолели, сияние померкло, песня снова зазвучала тихо и печально, видение стало расплывчатым по мере того, как медленно потекли бесконечные столетия.