— И что же в конце концов убило его?

— Не работали гипофиз и надпочечники. Он был ходячим трупом. Как я слышал, он просто упал замертво в одном из баров, в середине веселой песни.

Как всегда, Эндер автоматически отмечал возможные противоречия.

— Как эта болезнь передается по наследству, если ее жертвы становятся бесплодными?

— Обычно она передается через побочные линии. Один ребенок умирает, а у его братьев и сестер признаков болезни нет вовсе, хотя они передают гены своим детям. Естественно, мы были обеспокоены тем, что Маркао мог передать болезнь своим детям.

— Вы проверили их?

— Ни у одного не было никаких генетических отклонений. Будьте уверены, дона Иванова все время заглядывала через мое плечо. Мы немедленно выявили нужные гены и быстренько проверили всех детей.

— И ни у кого их не обнаружили? Даже рецессивных тенденций?

— Хвала Господу, — сказал доктор. — Они не смогли бы создать семью, если бы это оказалось так. Я даже не могу понять, как генетический дефект Маркао не был обнаружен раньше.

— А разве генетическое сканирование не обязательно для всех?

— Вовсе нет. Но около тридцати лет назад у нас была страшная эпидемия. Родители доны Ивановы, Густо и Сида, провели подробное генетическое обследование всех мужчин, женщин и детей в колонии. Именно так они открыли способ лечения. И тогда компьютер определенно должен был показать этот дефект — именно так я и нашел его, когда Маркао умер. До этого я ничего такого не слышал, но в памяти компьютера все было.

— И Ос Венерадос не обнаружили его?

— Видимо, нет, иначе они сказали бы Маркосу. И даже если не сказали бы, дона Иванова обнаружила бы это сама.

— Может быть, так и было, — сказал Эндер.

Навио громко рассмеялся.

— Невозможно. Никакая женщина в здравом уме не стала бы обдуманно иметь детей от отца с такими генами. Несомненно, многие годы жизнь Маркао была для него мукой. Никто не пожелал бы такого своим детям. Нет, Иванова, может быть, и эксцентрична, но она не сумасшедшая.

Джейн была очень довольна. Когда Эндер пришел домой, она появилась над его терминалом и расхохоталась.

— Он не виноват, — сказал Эндер. — В такой чинной католической колонии, к тому же имея дело с биологом, одной из самых уважаемых здесь людей, он не мог даже усомниться в своих предположениях.

— Не извиняйся за него, — сказала Джейн. — Я и не думала, что в ваших мыслях столько же логики, сколько в работе программ. Но все равно весело.