– Да она же скандалистка, как вы не видите?

Восьмерка бросилась в исчерканную луной темноту.

– Он все сильнее на нее реагирует, – заметила Равна. – Боюсь, не приобрел ли Амдиранифани Великолепный самолюбие настоящего артиста.

– Я вас слышу! – бросил Амди из темноты. – Раз уж не дают думать, могу хотя бы лагерь охранять.

Шелковинт вернулся с обхода лагеря и задавал корм керхогам. Сейчас одна из его голов повернулась вслед ушедшему Амди. Закончив с керхогами, он устроился под фургоном и заметил:

– Ритл из него дурака делает.

Остаток стаи уже довольно много восстановил самнорской речи, но без той дразнящей иронии, которая звучала, когда он был полон.

Равна заглянула за фургон. Обычно Шелковинт привязывал синглета с другой стороны от керхогов.

– Привет, Шелковинт. Ты Ритл привязал?

Стая наклонила головы, посмотрела из-под фургона в другую сторону. Может, даже не собираясь отвечать.

Но нет.

– Она отвязалась, – сказал он.

Джефри тихо засмеялся.

– Наверное, научилась твоим фокусам с веревкой, Равна.

Равна улыбнулась в ответ:

– Отлично умеет вертеться.

Ритл пару раз раньше вылезала из пут, и никто, кроме Амди, по этому поводу шума не поднимал.

– Ритл может оказаться врагом? Ремасритлфеер был врагом – может, не таким страшным, как Читиратифор, но все равно: стая-бандит на службе у Магната. Если будет возможность, предаст она нас?

Даже в темноте она видела улыбку на лице Джефри.

– Паранойя заговорила.