Рассвет оказался на удивление ярким. Равна проснулась, совершенно ничего не понимая. Где это она находится, что солнце играет на расшитых подушках? Потом донеслось гудение двигателей. Равна огляделась. Джефри молча смотрел на нее с другой стороны этой крошечной каюты. А солнце светило из двух иллюминаторов. «Подушки» – это была акустическая обивка каюты, и их мягкая ткань была расшита красивыми ландшафтами… и почему-то Равна заняла на полу почти все место.

– Ой, прошу прощения, – сказала она, отодвигаясь на свою сторону. – Я не хотела так разлечься.

Джефри только пожал плечами, но она заметила, как он быстро занял освободившееся место, придвигаясь к иллюминатору. Через минуту он сказал:

– Повсюду облака, но мы все еще движемся на юг. Так что теория, будто у Магната ставка на Восточном Побережье, похоже, неверна. Я думаю…

Его прервал шум – что-то катилось по главному коридору. Через секунду поднялся засов двери, но сама дверь оставалась закрытой. Кто бы ни был в коридоре, он вежливо стучал, издавая аккорды, которые Равна определила как радостную просьбу разрешения войти.

Джефри повернулся на коленях, подполз к двери и отодвинул ее в сторону. За дверью стояла некрупная четверка, одетая в синие пелерины – очевидно, форма такая. Она отступила чуть испуганно, но потом – может быть, потому, что глаза Джефри были на одном уровне с ее, или потому, что стала изображать храбрость, два ее элемента выдвинулись вперед, держа поднос с едой.

– Двадцать три минуты. Двадцать три минуты, да?

Слова были произнесены голосом Гери Латтерби, но звучали как механически запомненные. Да и не похожа была эта стая на палача.

Еду подали в мягких деревянных мисках, и состояла она из переваренных овощей и супа из сыворотки. Равна решила, что выбирал ее кто-то, знающий из вторых рук о людском питании. Но вкусно было – невероятно. Странно, что в лапах Магната она сейчас ела с большим аппетитом, чем за все время после похищения. На миг она все забыла за едой. Подняв глаза, она увидела, что Джефри уже закончил и смотрит на нее внимательно. Он что-то говорил?

– Ага. Так что, как ты думаешь, должно случиться через двадцать три минуты? – спросила Равна.

Нас поведут на допрос? Или придут за грязной посудой?

– Не знаю. Но пока что давай посмотрим, что тут видно.

Он вернулся к иллюминатору. Равна доела завтрак и подошла к другому окну. Солнце сейчас уже не светило в лицо, и видно было чистое небо над бесконечными сверкающими облаками. За много километров отсюда горизонт перерезал грозовой фронт. Детали терялись из-за кривого стекла – еще один пример, что получалось, когда Магнат переделывал конструкцию «Внеполосного».