Но здесь сердце Хора. И наверняка много здесь происходит странных действий – быть может, церемоний.

Джоанна с усилием сдвинула треногу и камеру ближе к краю парапета, чтобы ничто ей вид не загораживало. При этом вокруг нее сгрудилась дюжина тропиканцев, но никто из них не возражал – они только толкали друг друга. Совершенно было не похоже на координированные действия настоящей стаи, но было понятно, что они пытаются помочь двигать треногу, дергая ее так и этак, фактически переставляя ее на каменный парапет.

Она их отогнала и окончательную установку сделала сама, на этот раз проверив, что тренога заклинена между золочеными столбиками ограды. Может быть, Магнат следил за ней в подзорные трубы и с помощью камеры.

– Ты поосторожнее. Если они подумают, что ты ломаешь Пирамиду…

Джоанна, работая над треногой, поглядывала на толпу с той же мыслью.

– Никто пока не возражает. Ты же знаешь, что у Хора ко мне особое отношение.

Может быть, это так и есть. Во всяком случае, приятно было подразнить Магната.

Магнат ответил ворчливо, но на межстайном, а потом перешел на самнорский:

– Я не возражаю, если мои работники рискуют жизнью. Но я хочу, чтобы они при этом понимали, что делают! А теперь, раз ты здесь, не направишь ли камеру так, чтобы она давала полезную информацию? Мне хочется видеть северную дорогу.

– Я тебе советник, а не работник! – возразила она, но все же направила камеру на северо-запад. «Дорога» представляла собой систему просек, меняющихся с каждой декадой, но тянулась она почти на тысячу километров в глубь непроходимых джунглей бассейна Шкуры. На первый взгляд Хор был хаотической сатурналией, как всегда заявляли северные стаи, но на самом деле в нем творилось что-то более сложное, чем нескончаемое веселье. Для существования побережья необходим был обширный тыл на суше. И с помощью вот таких камер – и удаленных Резерваций – Магнат начал выяснять, как что происходит.

Порядок жизни в тропиках не менялся уже сотни лет, но Резервация Магната породила революцию – свидетельством тому Великая Пирамида. Теперь эта революция развивалась ускоренно. Сырье текло потоком на фабрики, оттуда выходили миллионы изделий, заливающих Домен Резчицы, как морской прилив. Для Равны это означало, что ее проекты за пару лет проходят путь, намеченный на десятилетия. Джоанна знала, что виденное северянами – лишь малая часть того, что производят фабрики Магната. И большая часть этой продукции – и вся продукция новых, диких фабрик – использовалась внутри Хора. Достаточно встать у выходных ворот фабрики, смотреть на телеги ткани, раций, солнечных батарей, которые увозят по северной дороге и по Шкуре. В ясный день, вроде сегодняшнего, такая камера может проследить движение на дороге на много километров, показать, как поток расходится по рукавам, даже заглянуть в каждый укромный уголок территории Хора.