Обер терпеливо слушал рассказ жреца, ожидая, когда же, наконец, кончатся эти мелодраматические подробности, и станет ясно, чего же добиваются от него старейшины. А жрец продолжал говорить своим монотонным, почти лишенным интонации голосом:

«Я не мог допустить, чтобы какой-то страж решал, что делать, а что не делать хранителю Судьбы. Я забыл клятву, данную моему наставнику, что не буду преступать долг, исполняемый стражами, хотя и стою выше их. Страж не знал, что в юности принадлежал я к союзу мстителей — людей, отрекающихся от жизни, дабы совершить воздаяние гонителям народа паари. И когда мы схватились, я повернул его руку так, что он сам нанес себе смертельную рану. И пока он еще не умер, я сказал — „Поистине, твоя рука — рука судьбы“. — И он ответил — „Да, я не верил, но сказано было, что Судьбе угодно, чтобы однажды это случилось“. — И он ушел от нас с кровавой пеной на губах.

Я открыл дверь и прочел на каменных стенах пещеры то, что составляет истину. И увидел в этом знак Судьбы, ибо там было начертано, что тот, кто узнает истину, должен жить по истине, если не хочет стать злейшим врагом истины. Шесть лет я терзался сомнениями. Шесть лет я читал и перечитывал тайные письмена. И вот, я решился».

И жрец поднял левую руку, отставив локоть, ребром ладони перед своим лицом. Это был (как позже узнал Обер) жест союза мстителей, означавший готовность человека отречься от всего, кроме исполнения долга.

«Письмена гласили, что народ паари жил некогда в райских кущах, а потом прогневил богов, и был отдан во власть демонов, и бился с ними, и проиграл. И демоны в наказание изменили весь видимый мир, и вынудили паари жить в этом испорченном мире, и ежечасно бороться за свое существование».

Обер не выдержал и воскликнул:

«Но ведь легенды топеа гласят тоже самое!»

«Да», — кивнул жрец, — «но топеа появились здесь, когда в народе паари сменились уже десятки поколений».

«Может ли быть так, что светлокожие появились здесь волей тех же богов, и что райские кущи, где они обитали, были теми же райскими кущами, где жили вы, и что те же самые демоны, что лишили вас прежней жизни, изгнали из нее сюда и народ топеа?» — снова взволнованно воскликнул Обер.

«Я годами спрашивал себя о том же», — кивнул жрец, — «и нашел ответ. В письменах в пещере я открыл место, где говорится, что в райских кущах жили рядом с нами и светлокожие люди. И говорилось, что если наше одиночество в изгнании будет нарушено, и снова явятся светлокожие, то мы должны встретить, их как братьев».

Жрец умолк, свесив голову.