– Проснись, парень, – сказал инспектор. – Хочешь сказать, что не узнал меня?

Гарви уставился на озорное загорелое лицо инспектора.

– Эдди Старбак? – изумился он.

– Ну наконец-то! Это ж сколько прошло, Ральф? Лет десять?

– Как минимум, – сказал Гарви. От облегчения у него задрожали колени. – Садись, Эдди, садись! Ты по-прежнему пьешь бурбон?

– А как же. – Старбак сел в одно из противоперегрузочных кресел, осмотрел рубку и кивнул. – Мило. Очень мило. Ты, видно, не бедствуешь, старина.

– Концы с концами свожу. – Гарви вручил Старбаку бокал и наполнил другой для себя. Они вспомнили Мичиган и былые времена.

– А теперь, стало быть, ты инспектор таможни.

– Точно. – Старбак вытянул длинные ноги. – Меня вечно тянуло к закону. Хоть это и не так выгодно, как транзисторы.

Гарви скромно улыбнулся:

– А насчет Акта о сексуальной нравственности – это что? Шутка?

– Ничуть. Ты не слушал сегодняшних новостей? ФБР накрыло подпольную фабрику сексуальных суррогатов. Та при деле недавно, так что почти всех суррогатов отыскали и вернули. За исключением одного.

– Правда? – Гарви осушил бокал.

– Да. Поэтому они обратились к нам. Мы охватили все космопорты – на случай, если кто-то решит вывезти чертову куклу с Земли.

Гарви налил себе еще и небрежно спросил:

– И ты подумал, что этот парень – я?

Старбак недоуменно уставился на приятеля и через секунду расхохотался:

– Ты? Конечно нет! Просто увидел твое имя в списке убытия и забежал по старой памяти пропустить глоток. Слушай, Ральф, я же все помню. Гарви – первый парень на деревне. Гроза всех девственниц Мичигана. Зачем такому парню суррогат?

– Да уж, мои подружки не поняли бы меня, – поддакнул Гарви.

Старбак снова расхохотался и поднялся на ноги: