— Кешка — это попугай, — объяснила Татьяна. — Он, наверное, склевал что-то не то…

— Он из клетки вчера… — подтвердил мальчик. — Я ловил… а он… он на улицу хотел…

— Когда это случилось?

— Что? — мальчик нахмурился.

— Когда попугай умер?

— Не з-знаю…

Таня перехватила инициативу:

— Да только что. Болел все утро. Ветеринар приезжал, сказал — сдохнет. Он вот только что… сидел-сидел… и упал. Честно.

На только что сдохшего попугая Кешку живая вода подействовала. Правда, окунать его пришлось трижды: склеванная по дурости мышиная отрава продолжала действовать и на оживший организм. И все же птичка выжила, первоклассник остался доволен, а у Станислава Аркадьевича появилась проблема морального выбора, которая вылилась в поездку в Вологду, в университет, на кафедру биологии, и закономерно окончилась публичным осмеянием «открытия».

— А что, друзья, не покрутить ли нам машинку? — задумчиво спросил Станислав Аркадьевич. Вопрос это риторический. Конечно, всем хотелось «покрутить».

— А куда сегодня? — уточнила Таня, догрызая печеньку. Получилось невнятно, но все поняли.

«Зингер» сшивает миры не просто так. Почему-то важно, кто именно крутит ручку.

Да-да, с электроприводом машинка отказалась работать вовсе, и теперь вечная батарейка питала лишь немногие детали прибора (автор изобретения ворчал: ох уж эта электроника!.. Костыли технологии!).

Самому Станиславу Аркадьевичу неизменно открывался пустынный берег моря с ветром, скалами и живыми камнями. Жаль, что с расстоянием контуры побережья становились все более размытыми, теряясь за границами обоев.

Татьяна «накрутила» странный мир с розовым небом и белыми деревьями, похожими на морские кораллы. Воздух там не подходит для дыхания, потому стежки приходилось делать крупные, чтобы было поменьше дырок. И все равно через минуту все присутствующие начинали чихать.

Гриша открыл очень полезный мир, но успел только опустить иглу — миг, и в квартире стало жарко, а воздух наполнился неприятным кислым запахом. Пришлось срочно распускать начатую стяжку…

— К морю? — почти одновременно с девочкой спросил Гриша.

— Ну почему? — Станислав Аркадьевич улыбнулся. — Вот пусть Алевтина Георгиевна попробует. Она еще ни разу…

— Что это я ни разу? — нахмурилась пожилая учительница.