Охотники переглянулись, и один из них — Загонщик — нерешительно заговорил:

— Травник? Так ведь он же…

— Я знаю, — властно перебил Знающий. — Но больше нам надеяться не на кого.

Хижина Травника пропахла лекарственными настоями, отварами и прочими снадобьями. Проветривай, не проветривай — запах въелся в стены и казался неистребимым.

Хозяин уже вторую неделю не вставал. Без присмотра его, конечно, не оставили — по очереди ухаживали всей деревней. Но сделать большее было не в человеческих силах. Накрытый грубым шерстяным покрывалом, Травник безучастно глядел в потолок. Поверх покрывала лежали истончившиеся за время болезни руки с длинными узловатыми пальцами и набухшими венами.

— Живи и здравствуй, — сказал Знающий, переступая порог. — У меня к тебе большое дело.

— Здоровье не помешает, — бесцветно отозвался Травник. — А что до дела… Сам видишь, на что я гожусь. В царстве мертвых уже заждались…

Жрец нахмурил брови:

— Раньше времени себя не хоронят. Да и бог смерти сейчас другим занят, не до тебя ему. Вот послушай, что расскажу.

Травник лечил соплеменников с молодых лет, а вот помочь самому себе оказался бессилен. Пошел в рощу за Дальним ручьем, чтобы накопать целебных кореньев, и нарвался на стрекальщика. Обычно этот зверь с уродливой головой и постоянно подрагивающим мешковидным телом выбирает более мелкую добычу. Но в тот день он почему-то не отступил перед человеком и выбросил жалящую ловчую сеть. Ее, превозмогая боль, Травник разорвал, от хищника отбился подобранной на земле корягой и с огромным трудом доковылял до дома. А там — свалился.

Яд стрекальщика не убивает жертву сразу, а только обездвиживает. На человека он действует медленнее, чем на животных, но тот, кого коснулась ловчая сеть, все равно умирал. Сколько дней осталось до конца — пять, семь, десять, пятнадцать — не имело значения.

Поначалу целитель отчаянно боролся за жизнь. В первые же дни он перепробовал самые сильнодействующие из когда-либо изготовленных им зелий. Затем принялся смешивать новые. Но так и не победил смерть — лишь отвоевал у нее несколько суток отсрочки. Сначала у Травника онемели ступни, потом — голени, а сейчас отнялась вся нижняя половина тела. Поняв, что спасения нет, он перестал сопротивляться. Лежал, разглядывал закопченный потолок и ждал, когда омертвение дойдет до сердца…

Выслушав жреца, Травник горько усмехнулся:

— У Кривого утеса?.. Наверное, боги помрачили твой рассудок. Разве ты не видишь, каким я стал? Ноги отсохли еще на прошлой неделе, а теперь и сесть не могу, разве только голову поднять. Руки пока еще слушаются, но сила из них ушла.