В ожидании катера Павлыш продолжил обход домов, дурочка Дженет увязалась следом. Он методично переворачивал тельца младенцев и опухшие туши женщин, приподнимал прелые бороды стариков, делал пометки в блокнотике. Очень много было кожных болезней, авитаминозов, поражений почек и печени. Шесть младенцев страдали трахомой. Одна старуха не пережила лихорадку, и камера не спасла бы ее — возраст. Когда Павлыш в очередной раз засучивал рукава для осмотра, Дженет молча указала на его запястья — сыпь кольцом охватила их. Этого следовало ожидать.

Глянув в аптечку, Павлыш утроил дозу стимулятора в коктейле, добавил противовирусный препарат и еще одну мерзость, нормализующую состав крови. Когда война в холерном бараке закончится, он будет спать неделю, но ближайшие двое суток останется на ногах. У доктора закружилась голова, он ощутил во рту приторный привкус жара. Вездесущая Дженет поднесла ему котелок травяного отвара с приятным, прохладным вкусом. Оставалось надеяться, что от сомнительного варева ему не станет хуже. Эх… Китайчик, Китайчик. Друг мечтал о культурном отдыхе в славной компании, что мешало пригласить его на Амфитриту? Хотелось же подшутить…

Катер шел долго. За это время Павлыш опустошил аптечку и дважды ссорился с муннайтами, хотевшими вздернуть Шидловски (лазер поверх голов — замечательный аргумент). В спаскоманду вошли Мидзуэ, Жанно и сердитый Костик. Они привезли целую груду пробирок и шприцы-пистолеты. Павлыш помог погрузить в катер еле живого Якоба, посуетился, показывая, как ставить уколы и обихаживать выздоравливающих, потом присел на нары и отключился — стимулятора не хватило. Сны его были бурными, полными фантасмагорий. Одетый в костюм древнего клоуна, доктор плыл в океане черничного сока, разговаривал с перетруженной печенью, целовался с двумя девицами поочередно и ловил на приманку летучую мышь. Латинский словарь реял над ним, плюясь цитатами, анатомический атлас изрыгал препараты кишок и бронхов, пара скальпелей, непристойно выгибаясь, танцевала фокстрот. Чей-то механический голос твердил: «Финита, финита». Тьфу!

Очнулся Павлыш уже в своей комнате, на чистой постели, переодетый в пижаму. За закрытыми жалюзи шелестел дождь. На тумбочке стоял гранатовый сок со льдом — его любимый напиток. Мидзуэ постаралась, славная девушка. Мысли двигались ясно, тело слушалось. Откинув легкое одеяло, Павлыш встал, сделал несколько упражнений, принял душ, смахнул щетину с лица, переоделся. Что-то неуловимое тревожило его, но доктор списал тревогу на последствия лихорадки. Страшно хотелось есть.