И она вышла из бунгало, как только зашли два головореза в белых халатах с чемоданчиком.

Я съежился от страха, но это оказалось ничуть не больно… Они взяли мои отпечатки, измерили уши и расстояние между зрачками; они взяли анализы крови, слюны и кусков кожи; они заставили меня помочиться в бутылочку и забрали анализ кала. Это заняло время… Менее неприятным это делало только то, что с моим противным коллегой — таинственным Лари Дугласом, конспиратором из кофейной лавки и попутчиком во дворец Рейгана (Диксон, штат Иллинойс) — сделали то же.

Мне это не очень нравилось, Мо и другому конвоиру также. Они вышли и посматривали на нас через окно, когда лаборанты забирали свои образцы, я и Лари могли побеседовать. Первое, о чем я спросил, было:

— Какого дьявола, кто вы? Сексот?

Он виновато посмотрел на меня, но даже битый пес способен рычать.

— Не ваше собачье дело Де Сота! — огрызнулся он.

Дуглас взглянул, как мою кровь отсасывают в шприц, в то время когда молчаливый лаборант делал с его рукой то же самое.

— Ладно, кто же вы? Мальчик Найлы Христоф, доносчик или пленник?

Он коротко ответил:

— Да! — Потом спустил штаны, чтобы лаборант мог ткнуть ему в ягодицы. — На вашем месте, Де Сота, — мрачно посоветовал он, — я бы побеспокоился о себе! Вы знаете, сколько у вас неприятностей?

Я засмеялся ему в лицо. Все боли и страдания моего тела говорили, сколько у меня хлопот.

— Во всяком случае, — обратил я его внимание, — Христоф сказала, что мы можем оказаться ни при чем! Чего же тогда бояться?

С жалостью и презрением Дуглас взглянул на меня.

— Она говорила это! — согласился он. — Но слышали ли вы, чтобы она сказала, что выпустит нас?

Я сглотнул слюну и спросил:

— На что это вы намекаете, черт возьми?

Он пожал плечами и взглянул на медика, оставив меня наедине с тревогами, пока не ушли люди в белом. Ни один из охранников не вошел, мы видели, как они сидели на перилах и посмеивались, глядя на дорогу. Через шоссе вихрем пронесся обтекаемый автомобиль, и я с внезапной горечью подумал о Грете. Я повторил:

— О чем вы говорили? Она сказала, что выпустит…

— Не „нас“, Де Сота! „Их“ — свидетелей, которые ничего не знают! Вы зверь иного масштаба и знаете многое!

— Да? — я покопался в банке мыслей, но ничего не вспомнил. — Боже всемогущий! Я даже не знаю, что ей надо!