— Не в такой степени. Ваш Ламбрило сильный колдун, хотя я и остановил его. И вы ощутили результаты.

— Не отрицаю. То, что мы видели, не ходило по этому миру.

Тау подтянул лямку заплечного вещмешка на плече.

— Когда-то люди вашей расы, от которых произошли вы, охотились на слонов, брали их бивни для своих сокровищ, ели мясо, но они и погибали под ударами их ног, когда им не везло или когда они были неосторожны. Это внутри вас, и память об этом может снова проснуться. И тогда вы можете увидеть его, увидеть таким — вожаком стада, который не боится ничего, кроме копий и хитростей маленьких слабых людей. Ламбрило просто пробуждает наши умы и вы видите то, что он хочет, чтобы вы видели.

— Как он это делает? — резко спросил Азаки. — То, из-за чего мы видим не Ламбрило, а льва, это магия?

— Он сопровождает свои заклинания звуками барабанов, танцами, и, как я предполагаю, таким образом его разум навязывает нам свою волю. Но, создав у вас нужную ему иллюзию, он не может удержать ее, если из древней родовой памяти поднимается другая иллюзия. Я просто использовал методы Ламбрило, чтобы доказать то, что когда-то хорошо знали ваши предки.

— И, сделав так, вы нажили себе врага, — сказал Азаки, стоя перед полкой с очень современным оружием. Наконец он сделал свой выбор и взял серебряную трубку со стволом, закругляющимся к плечу, чем обеспечивалось плотное прилегание. — Ламбрило этого не забудет.

— Да, — Тау коротко усмехнулся, — но я просто сделал то, что вы желали, разве не так? Я сфокусировал не себе его враждебность, враждебность опасного человека, и теперь вы надеетесь, что я буду вынужден в целях самозащиты убрать его с вашей дороги.

Хатканец медленно повернулся, держа оружие поперек плеча.

— Я не отрицаю этого, космонавт.

— Тогда дело, здесь на самом деле серьезное…

— Оно настолько серьезно, — прервал его Азаки, обращаясь не только к Тау, но и к другим землянам, — что то, что происходит сейчас, может означать конец той Хатки, которую я знаю. Ламбрило — наиболее опасная фигура из всех тех, с которыми я сталкивался здесь в своей охотничьей жизни. Или мы вырвем его клыки, или все, над чем я здесь трудился, будет смято. Чтобы предотвратить это, я готов воспользоваться любым оружием.

— И теперь я — ваше оружие, и вы надеетесь, что я буду столь же полезен, как и игольчатое ружье, которое вы держите. — Тау снова засмеялся, но смех его был невеселым. — Будем надеяться, что я докажу свою эффективность.

Джелико выдвинулся из тени. Весь этот разговор происходил сразу после рассвета, и сумрак исчезающей ночи все еще держался в углах арсенала. Он направился прямо к оружейным полкам и выбрал для себя короткоствольный бластер. Только когда его приклад оказался в его руке, капитан посмотрел на Азаки.