Перед человеком возникает ослепительный золотой шар, пульсирует, чуть приплясывает в воздухе. Шар срывается с места, уходит в высь. на его месте рождается прозрачная, сверкающая ледяными гранями призма, уносится догонять шар, ложится на прочерченный золотым сиянием овал. Фигуры пытаются догнать друг друга, но расстояние между ними неизменно. Человек следит за полетом глазами, тело расслаблено, поза спокойна.

Неуловимым броском призма прыгает за шаром, но в образовавшемся разрыве возникает черный цветок, раскрывшийся сотней бархатных лепестков. Равновесие восстановлено. на лицах зрителей появляются улыбки одобрения, эффектное начало нравится, но они ждут большего.

Стремительно, давая прежним фигурам сделать всего пару кругов, в хоровод врываются все новые и новые предметы. Их разнородность только сильнее раззадоривает публику, многие начинают хлопать в ладоши. Круг больше не вмещает всех предметов, он раздвигается, едва не касаясь пола. Теперь в бешеном хороводе гонятся друг за другом бумажный кораблик, вереница чашечек кофейного сервиза, стул с витиеватыми деревянными ножками и плетеной спинкой, свеча с нервно бьющимся пламенным язычком, колесо от велосипеда.

Рукоплескание сливается в единый шум, слышны возгласы, детский смех. Жонглер невозмутимо разглядывает безумный круговорот, удерживая его, казалось бы, всего лишь силой мысли. Дружный, монолитный вздох удивления накатывает от толпы словно морская волна. К хороводу присоединяется книжный шкаф, набитый томами в разноцветных переплетах. Завихрения воздуха от пролетающих вещей колышут черную прядь на лбу жонглера. Предметы реальны, шкаф поскрипывает, спицы в велосипедном колесе со свистом режут воздух.

Публика в восторге, овации не стихают, успех номера феноменален. Вдруг летящие предметы исчезают, оставляя после себя лишь завихрения бурлящего по инерции воздуха, и в круге остается только человек в белом. на его лице наконец появляется осмысленное выражение, проявление эмоций. Губы чуть тронуты улыбкой, глаза едва прищурены. Он делает медленный глубокий вдох.

Джек разлепил веки. Теперь добавился шкаф. Сон в очередной раз расширился, дополнился деталями, но суть была все той же.

Он прислушался к себе. Тело расслабленно лежало на мягком диване, Джек по-прежнему был в своей комнате, в обстановке ничего не изменилось. в организме тоже. Оставалась еще одна ритуальная проверка. Он скинул одеяло, поднялся, прошел в ванную. Без удивления изучил картину в зеркале — темноволосый мужчина, около тридцати. Усталые, не до конца оправившиеся ото сна глаза, подстриженные усики топорщатся, примятые подушкой, на щеках щетина. Расправил плечи, потянулся, хрустнули суставы. Облегченно вздохнул, привычно, не задумываясь, стал умываться.