– Влажный и жаркий.

– Да, условия нелучшие.

Все, что осталось от поселенцев, наверняка превратилось в кашу, и уже давно.

Час спустя появилось первое заявление о находках вместе с фотографией Бранкова, держащего в руке камень: одна его сторона была относительно гладкой. По словам Бранкова, этот камень некогда был частью стены.

Вечером, выступая на ужине с бизнесменами, директор рассказал, как он отнесся к новости, и добавил, что очень ценит вклад Алекса Бенедикта: тот приложил «беспримерные усилия» для сохранения мест раскопок.

Для Кольчевского это оказалось уже слишком, и он в очередной раз не выдержал. Впрочем, к его выходкам уже привыкли: никто не обращал на них особого внимания. Однако ему удалось найти союзников. Ходили слухи, что он стоит за проектом закона, согласно которому сбор артефактов без соответствующей лицензии признается преступлением. Алекс всегда утверждал, что подобный закон не может быть принят, ведь обеспечить его исполнение практически невозможно. Я сообщила об этом Винди и, к своему удивлению, услышала:

– Рано или поздно ты все равно об этом узнаешь, так что скажу сразу: я из тех, кто поддерживает этот закон. Думаю, у нас неплохие шансы на то, чтобы его протолкнуть.

Ее слова почему-то застали меня врасплох. Винди напомнила, что разведка всегда готова помочь «Рэйнбоу», но…

– Вам, похоже, всегда мало. – Спохватившись, она покачала головой и улыбнулась. – Извини.

На следующий день она переслала мне сообщение от Спайка Нумицу. Судя по всему, Нумицу находился в каком-то оперативном центре.

– Алекс, – сказал он, – взрыв на «Искателе» случился в две тысячи семьсот сорок втором году. В начале года. Завтра мы собираемся взглянуть на машинное отделение. Если что-то узнаем, я сообщу.

Я передала его слова Алексу. Тот сидел в расслабленной позе на какой-то веранде, в пляжной одежде, с бокалом вина в руке. За верандой виднелся океан.

– Отлично, – довольно проговорил Алекс. – Чейз, что скажешь?

– О чем?

– Две тысячи семьсот сорок второй год.

– Не понимаю.

– Помнишь, когда это произошло?

Он имел в виду сближение станции, луны и Марголии – дату катастрофы.

– Да. В две тысячи семьсот сорок пятом.

– Через три года после гибели «Искателя».