– Погодите, я знаю, что делать! Давайте носилки. Айша!

Я слышу хрупанье снега, и в кадре появляются Айшины ноги. Дэн раскладывает носилки, с сомнением глядя на мелкую хрупкую девочку.

– Кир, ты гений! – сообщаю я.

– И в чем гениальность? – интересуется Дэн.

– Давайте мы его на носилки сдвинем, по снегу это легко… – тараторит Кир, не обращая внимания. Телефон со включенной камерой отправляется в карман, и я перестаю что-либо видеть. – Во-от, теперь, Айша, можешь поднять носилки и загнать в машину?

– Кир, вынь меня! – прошу. – Дай посмотреть!

– А, ой, прости, – слышится его голос сквозь шорох кармана, и вот уже я наблюдаю носилки, шатко и неровно левитирующие в открытые двери Дэнова фургона. Немного неуклюже приземлив пациента на кушетку, Айша тяжело выдыхает и повисает у Кира на руке, отчего камера опять дергается, и в кадре появляются еще одни ноги, обернутые пестрым дилем.

– Вы едете? – спрашивает Дэн. – Тогда полезайте.

Ноги в диле поспешно карабкаются в кузов, Дэн прыгает в кабину, двери захлопываются, и фургон уезжает, покачиваясь, по завалам снега.

– Фу-у-у-ух, – вздыхает Кир и прибавляет пару забористых непечатных выражений.

– Солидарна, – усмехаюсь я, откидываясь на спинку, чтобы сбросить напряжение. Вот только забыла, что сижу я на полу и никакой спинки за мной нету.

– Э, Лизка, куда! – вопит над ухом Янка, ловя меня в полете. – Что там за дроздец?! Кого резали-то?

– Ты его не знаешь, – говорю, восстанавливая равновесие. – Кир, как Айша?

– Ничего, вроде отдышалась, – бодро откликается ребенок.

– А ты?

– А я-то че, я тренированный, – усмехается он.

– Ты молодец, ты отлично справился, – замечаю я.

– Да вы погодите хвалить, еще неизвестно, как я там справился, – смущается он.

Обращение на «вы» не проходит незамеченным, но я решаю не заострять на этом внимания, еще спугну.

– Все равно молодец, что не растерялся и не побоялся, – настаиваю я. – Для многих новичков это самое трудное.