И вот тогда родилось «ЭХО ВТОРЖЕНИЯ», название которого я применил при названии всего романа, а также эпилог, который, думаю, можно назвать прологом для дальнейшего развития фантазии уже у читателя.

Теперь, более чем, через десять лет после начала написания роман закончен. Хотя в процессе доработки возникли еще кое-какие идеи, которые наметили продолжение, но боюсь, как бы на это не понадобился еще один десяток лет.

Произведение, я даже не собираюсь отрицать, имеет явный и личностный налет утопизма, но кому не хотелось бы, помечтать об общественном устройстве планеты, способном не столько противостоять «злобным пришельцам», сколько обеспечивающем распространение человеческой цивилизации по просторам Вселенной. И такая утопия, по своей реалистичности, не кажется мне сильно отличающейся от мифического коммунизма.

КНИГА ПЕРВАЯ ВТОРЖЕНИЕ

КНИГА ПЕРВАЯ ВТОРЖЕНИЕ

1

1

Голова объявила протест

Против изнасилования

«Историей КПСС»

Рано утром вернувшись из столицы и приняв для снятия усталости душ, Вероника Сенявина созвонилась с тетей и сообщила ей о своем приезде. Тетю Елену Вероника практически считала матерью, так как в восемь лет лишилась родителей, и та воспитывала ее до настоящего времени. И только с год, как Вероника переселилась от нее в квартиру родителей, до того пустовавшую, и теперь они общались весьма редко. Теперь она проживала одна, что являлось «голубой мечтой» многих ее сверстников и сверстниц.

После душа она почувствовала себя несколько бодрее, но путешествие в плацкартном вагоне не очень-то располагает к крепкому сну, и она решила немного отдохнуть. Плотно позавтракав, она нагишом нырнула под одеяло и с легкостью на душе постаралась забыться сном. До начала занятий в столичном университете оставалось еще целые две недели, и теперь она с чистой совестью могла посвятить это время отдыху и развлечениям.

До вчерашнего дня настроение ее было не таким радужным. От последней сессии за нею тянулся «хвост» вовремя не сданного экзамена по истории компартии, который с неимоверными для себя усилиями ей, наконец, удалось «столкнуть».

При всем притом, что Веронику нельзя было назвать неспособной к изучению наук, именно эта дисциплина давалась ей с большой натугой. Просто она никак не могла понять смысла, зачем почти дословно и нудно необходимо заучивать формулировки повесток дня одного за другим съездов партии, да еще досконально помнить даты их проведения. По ее мнению суть этих формулировок, особенно где-то пяти последних съездов, практически ничем не отличались один от другого, разнились только хитросплетением фраз, отражающих одно и то же содержание.