Роб пролез через отверстие в ракету, забаррикадировал вход какими-то ящиками.

А теперь можно и устроиться. Он нашел обгорелый диванчик, лег на него, свободно вытянув обессилевшие ноги. Сразу возвратилось спокойствие. В голове появились сначала сбивчивые, а потом все более отчетливые мысли.

Хватит! Надоело! Он и так долго церемонился с этим мерзавцем. Он, Роб, наконец научит горделивого Поля уважать людей.

На шестые сутки из-за горизонта взошло солнце.

Это были последние сутки жизни двух человек на Луне.

Роб Питерс из 72 часов, которые оставались у него после последней встречи с Полем, совсем немного потратил на отдых. Он был доволен: перед ним лежали три толстых исписанных блокнота.

Таким образом, путешествие оканчивалось. Можно было спокойно умирать. Люди когда-нибудь найдут эти записи и узнают о мучительных, драматических часах их жизни.

Луч солнца пробился в каюту через узкую щель, весело затрепетал на осколке стекла, что лежал на полу. Роб посмотрел на него, и мысли о смерти сразу исчезли.

Смерть! Это же мрак, холод, ужасная бездна. И неужели все-таки придется покориться ее холодным, жестким объятиям? Никогда! Он, Роб, ляжет у ракеты лицом вверх, будет смотреть, смотреть на Землю, невидимыми нитями свяжется с ней и, когда настанет последняя минута, пошлет к ней свою душу, сердце, свои несбывшиеся мечты и порывы.

Он родился на Земле, и ей, только ей одной должен отдать всю свою жизнь до последнего вздоха. Тело, конечно, останется здесь. Что же, пусть! Оно будет напоминанием об отваге — и несгибаемом мужестве человека.

Роб встал из-за высокого ящика, который служил ему письменным столом, связал блокноты шпагатом и положил на самом заметном месте.

— Вот и все, — сказал он тоном человека, который знает: он сделал все, что мог. — Теперь не грех и отдохнуть.

Он поймал руками солнечный луч, смотрел на него с минуту, затем решительно подошел к отверстию и разбросал по сторонам ящики, доски, куски железа, заграждавшие вход.

— Арноль, вы живы? — сказал он в безлюдное тихое пространство. — Заходите. Я вас жду.

Через минуту неподалеку от ракеты зашевелилась длинная тень и вслед за нею появился Поль Арноль. Куда девалось его высокомерие? Это был уже совсем другой человек — с серым сумрачным лицом, с потухшими глазами. Безволие, безразличие ко всему, сонливость овладели его телом и душой. Потеряв власть, он потерял и интерес к жизни, отупел.

Поль дрожал, как в лихорадке, облизывал языком пересохшие губы.

— Холодно? — сочувственно спросил Роб.

Поль ничего не ответил.

Роб Питерс молча прошелся по каюте и, остановившись у большого солнечного пятна, лежавшего перед отверстием, сказал: