Вся эта история… что-то здесь нехорошо, что-то не так. Подсунули Марту эту девочку, именно теперь, когда он знает, как используют телепатов, и может предположить, что ее ждет.

Провоцируют…

Неужели, действительно, провоцируют?

Но кто? Не церцетарии ведь.

Лукас машинально сделал знак от дурных мыслей. Еще не хватало подозревать братьев! Как будто мало на совести других грехов.

Все это чушь, просто паранойя заразна. Курс «Танриверди» был проложен сорок пять суток назад. Тогда еще никто не знал, как и какими путями они с Мартом вернутся в Империю. Точнее, тогда и они с Мартом, и Десница и церцетария, были уверены, что в Империю они не вернутся. До появления отца Климента, до известий о том, что Господь в бесконечном милосердии своем, отвел от дезертиров заслуженную кару, оставалось еще тринадцать суток.

То, что они здесь — промысел Божий. Возможно, испытание для Марта. Через восемь часов, когда вахта закончится, придется сказать ему, что девушку отдадут аристократам. Март, разумеется, захочет ее спасти. И это правильно. Но поймет ли он, что им уже не придется быть вдвоем против законов и Устава? Это же не месть, которой нет никаких оправданий, кроме невозможности смириться и ждать. Спасение мирянина, не важно, псионик он или нет — всегда благое дело, поэтому милосердие и любовь церкви будут на этот раз поддержкой, а не помехой.

* * *

Почему им обоим даже в голову не пришло, что «страшная тайна аристократов» для кого-то может оказаться вовсе не тайной? Позже, возвращаясь в воспоминаниях к тому дню, когда «Танриверди» состыковалась со «Святым Зигфридом», Лукас думал, что они сами просто восприняли рассказ Андре слишком… болезненно. Аристократ и псионик, естественно, им сложно было остаться равнодушными или, хотя бы, сохранить способность к здравой оценке ситуации, которая лично касалась каждого из них.

Оправдания. Объяснения.

Когда появилось время подумать обо всем этом, его оказалось достаточно, чтобы оправдать и объяснить все, что угодно.

А в тот день…

Обычная процедура проверки безопасности. Один за другим открывающиеся шлюзы. Родная палуба под ногами.

— Дома! — Март, наверное, и не представлял, какая у него на лице блаженная улыбка, — эхес ур, ну, наконец-то!

И остается только молча кивнуть. Да, наконец-то, они дома. Сейчас в голове не укладывается, о чем думал, когда улетал? На что надеялся? Восемь месяцев прошло. Неужели всерьез рассчитывал выдержать в миру столько времени?

Не выдержал бы, если бы не Март.

— Ведомый. — Лукас улыбнулся. — Всегда прикроет.

Он произнес это одними губами, но Март услышал. На секунду обнял за плечи: