— Да?

— Могу я поговорить с капитаном Краузой?

Мужчина удивился:

— Ты что, думаешь, шкиперу больше делать нечего, как только говорить с тобой?

— Но я…

Мужчина уже ушел. Торби говорил со стальной панелью.

Через некоторое время появилась еда, ее принес на подносе юноша, который вел себя так, будто он пришел в пустую комнату. Потом юноша принес другое блюдо и хотел забрать первый поднос, но Торби почти заставил обратить на себя внимание: он вцепился в грязный поднос и заговорил с юношей на интерлингве. Он уловил, что его поняли, но в ответ прозвучало одно короткое слово: Фраки!

Торби не понял смысла слова, но уловил презрение, с которым оно было произнесено. Фраки это маленькое ящероподобное животное, питающееся падалью, которое водится на Альфа Центавра Прайм-III, в одном из первых освоенных человеком миров. Это бесформенное, безобразное, безмозглое создание, весь образ жизни которого вызывает отвращение. Его мясо может есть разве что умирающий с голоду. Его кожа неприятна на ощупь и имеет скверный запах. Но слово «фраки» означает куда больше «крот», «ползающий по земле», грязный неряха, недочеловек, чужак, изгой, дикарь, который недостоин даже презрения. В культуре Старой Земли многие названия животных использовались как оскорбления: свинья, поросенок, собака, корова, акула, вошь, крыса, червяк, список этот бесконечен. Но ни одно из них не являлось большим оскорблением, чем «фраки».

К счастью, Торби понял лишь то, что юноше на него наплевать.

Через некоторое время Торби захотелось спать. Хотя он освоил жест, с помощью которого открывалась дверь, но, как ни старался, пуская в ход ногти, колени и кулаки, опустить койку ему не удалось: так он и провел ночь на полу. Утром принесли завтрак, но Торби больше не пытался завязать разговор, опасаясь новых оскорблений. В туалете напротив каюты он встречал других мальчиков и молодых людей, и, молча наблюдая за ними, он понял, как можно выстирать себе белье. Специальное приспособление принимало одежду и через несколько минут возвращало ее чистой и сухой. Торби пришел в такой восторг, что стирал свою новую одежду по три раза на дню. Все равно других дел у него не было. Ночью он опять спал на полу.

Торби сидел на корточках в своей каюте, чувствуя болезненное одиночество, тоску по папе, и жалел, что покинул Джаббал, когда в дверь постучали: Можно войти? спросил чей-то голос по-саргонийски с плохим произношением.

— Входите! — радостно ответил Торби и открыл дверь. Перед ним стояла женщина средних лет с приятным лицом. — Добро пожаловать! — сказал Торби по-саргонийски и отступил в сторону.